– Хоть бы их всех там поубивали, – мстительно пробормотала Яна. – Чтоб им провалиться вместе с их Лесом!
Алекс не ответил. Он понимал девушку – после того, что ей пришлось пережить в Берестовце, она имела право на ненависть.
Подчиняясь приказам Федора, бойцы заняли позиции за деревьями и приготовились. Двое с завернутым в накидку Сивином, не останавливаясь, проследовали вдоль берега дальше. Наверное, им было важнее спасти раненого старшего. А бой уже приблизился, вовсю трещали автоматы, пули срезали ветки на деревьях у берега, на затаившихся краевцев сыпались листья, липли к промокшей одежде…
Показалось еще несколько человек, они пятились к берегу, время от времени останавливались, чтобы дать короткую очередь, и снова отступали. Стрелять стали реже – и люди Федора, и те, кто гнал их по Лесу. Похоже, после долгого боя и тем и другим приходилось беречь патроны. Ненадолго стрельба оживилась – когда краевцы, расставленные на позициях Федором, встретили огнем подступавшего противника. Но потом очереди, перемежаемые раскатами грома, затрещали у краевцев в тылу, и Федор велел своим отступать. Прикрывая друг друга огнем, его бойцы стали оттягиваться от берега в заросли. Ненадолго показались и преследователи. На берег они не вышли, но пару раз среди деревьев мелькнули фигуры в камуфляже, и Алекс успел заметить отблески молний на касках.
– Концерт окончен, – заявил Швед. – Краевцы только прикрывали отход тех двоих, уносящих раненого Сивина. Продержались ровно столько, сколько было необходимо, чтобы старшего утащить. Теперь их погонят дальше, и у нас есть немного времени, чтобы обследовать НИИ.
– Это ведь были армейцы? – спросила Яна.
– Они самые.
– Так они же сюда рвутся? Значит, нет у нас времени?
– Немного есть, говорю, – повторил Швед. – Им нужно Федора отогнать. Сейчас из-за дождя по болоту и так не очень побегаешь, а если с берега в спину стреляют, то и вовсе кисло. Тем более в дождь. Сами поглядите.
Болото кипело – сверху лупил ливень, и снизу, из толщи трясины, поминутно выстреливали корни-щупальца, разбрасывали пласты грязи, скользили в мутной воде и, не отыскав добычи, прятались.
– В общем, не будем тормозить, обследуем остров первыми.
– Может, удастся отыскать новую дозу наркоты для Леса, – поддержал Алекс. – Иначе через заросли не пройти.
Швед на четвереньках пополз от стены.
– Вообще-то можно… – заговорила Яна, всматриваясь в заросли, среди которых уже прекратилось движение. Оборвала фразу на полуслове и быстро закивала: – То есть ты прав, поищем препарат.
Она пристроилась за Шведом. Алекс выждал немного, прислушиваясь к удаляющимся звукам боя, и тоже, пригибаясь, двинулся от берега.
Дождь лил и лил, не ослабевая, и казалось невозможным, чтобы на небе скопилось столько воды. Как будто настоящая река текла сверху. Но вечно непогода не продлится.
Троица обогнула обломки бетонной стены, сплошь опутанные сеткой черных побегов. Теперь беглецов невозможно было заметить с берега. Здесь они перестали пригибаться и огляделись. Вся территория института представляла собой нагромождение веток, под которыми едва угадывались очертания зданий. Правда, от этих зданий мало что уцелело – ни одной неповрежденной стены. Крыши просели, в пустых оконных проемах шевелились листья. Дождь барабанил по ним, заставлял изгибаться и дрожать. Повсюду текли струйки, сбегающие с проломленных кровель… Швед огляделся и заметил:
– Вряд ли здесь что-то уцелело. Ну, куда пойдем?
– Да-а… – разочарованно протянула Яна. – Все разрушено. Только дом с куполом держится. Может, туда?
Алекс вспомнил цветок, сбивший птицу на лету, и внутри нехорошо похолодело. Сейчас цветок снова скрылся под зелеными наружными лепестками, но это ничего не значило, растение по-прежнему подстерегало всякого, кто приблизится к зданию. Но, похоже, опасное растение волновало его одного. Швед кивнул и зашагал к маячащему сквозь пелену дождя куполу.
– Швед, погоди! – Алекс зашлепал по лужам, спотыкаясь о раскинувшиеся всюду ползучие побеги. – Погоди!
Он догнал приятеля и пристроился рядом.
– Чего, Леха?
– Там же это… которое птицу оглушило! Цветок!
– Посмотрим. – Швед закинул автомат за плечо. – Я первым пойду. Нам нужно найти фитовирус.
Глядя на этот дом с куполом, Алекс вспомнил планетарий, в который когда-то водили его класс. Экскурсия ему не понравилась – красивые картинки, ничего больше. Книги гораздо интереснее. Но купол планетария напоминал этот, да и само двухэтажное здание тоже было похожим. Только здесь еще был локатор – здоровенная тарелка, установленная на решетчатой раме, сейчас сплошь проржавевшей.
И еще в планетарии, конечно, не было таких растений. Гибкий ствол вытягивался из окна второго этажа, изгибался вдоль стены и уходил на крышу. Там он пропадал под густой листвой и выныривал из зеленого месива снова – у основания рамы локатора. На крыше ствол разветвлялся на несколько тонких отростков, каждый из которых карабкался по решетке вверх – к локатору. Самый толстый опутал тарелку и обвился вокруг торчащего из ее центра штыря. Он-то и выпустил цветы. Сейчас сложенные чашки, укрытые наружными лепестками, понуро свисали со стебля, дождь колотил по ним, и поникшие зеленые бочонки слегка вздрагивали под холодными струями. Те ответвления ствола, что потоньше, разлеглись вокруг. Один свисал вдоль стены, его тонкий кончик покачивался под ударами струй дождя над дверным проемом. На карнизах густо налипли черные перья.
Швед остановился, разглядывая здание, потом осторожно шагнул ко входу.
– Плохо, – пробормотал он, – все мои ножи остались у армейцев… чувствую себя словно голым.
Алекс с тревогой наблюдал, как Швед приближается к зданию. Самый крупный зеленый мешок вздрогнул, между зелеными чешуями показался красный зев. Отшельник шагал медленно, пригнувшись и не спуская глаз с крыши.
– Швед, постой! – позвала Яна. – Не ходи! Лес с ним, с фитовирусом, мы без него обойдемся! Не надо!
Но отшельник уже решился – он, мягко ступая по ковру мокрых листьев, шел к двери… вот уже совсем рядом. Цветок на крыше приоткрылся шире, рядом с ним еще один зеленый кокон показал красную сердцевину, потом третий. Из того, что атаковал птицу, выплеснулось облачко пыльцы, но тут же исчезло, разбитое и смытое потоками дождя. Несколько красных точек показалось на стене – на побегах, вытянувшихся около двери, эти цветы были совсем мелкими по сравнению со здоровенными цветами на крыше, но действовали так же. Из красных чашек выплеснулись невесомые облачка, но тут же исчезли, смытые потоком, низвергающимся с неба.
А Швед уже был внутри здания. Он скрылся в темном проеме, оттуда донесся шорох – негромкий, едва различимый сквозь шум дождя. Потом что-то гулко стукнуло, еще и еще. Стук был размеренный и ровный. Изогнутые ветки на крыше пришли в движение. Цветы раскрывали и захлопывали красные пасти, листья тряслись под ударами дождя, усиливая странное впечатление, что дерево шевелится… Но стук не прекращался. Яна с Алексом переглянулись.