Я понимающе кивнула в знак того, что полностью разделяю его точку зрения по данному вопросу — за время службы в «Сигме» мне довелось побывать в таких местах. И я знала очень хорошо, что прекрасной книжной романтики там было очень и очень мало. Однако опасения Соболева по-прежнему оставались непонятны мне.
— Но там, Женя, — продолжал он, — была природа. И она вовсе не враждебна человеку. С ней не надо бороться, надо только суметь вписаться в нее, жить в ней по ее же законам, а не воевать. А здесь начинаешь понимать, что самая большая опасность — это человек. И бояться надо именно людей. А они сейчас очень — и при том беспричинно — агрессивны. Вы же сами знаете, на что способны некоторые люди. А человек смертен.
Я согласилась с его последним высказыванием:
— Да, человек смертен…
Произнеся это, я спохватилась: нельзя настраивать клиента на пессимистический лад. Соболев удивленно, немного растерянно и даже как-то обреченно посмотрел на меня. По его взгляду можно было понять, что он не только не желает расставаться со мной в ближайшее время, но и встречаться с Чесноком тоже. И не старается это скрыть.
«Как бы там ни было, — подумала я, — сегодня вечером эта проблема должна разрешиться полностью».
Через десять минут мы вышли из подъезда и снова заняли свои места в «Фольксвагене». Соболев решил провести внезапную проверку одной из принадлежащих ООО «Эдем» теплиц, которая располагалась в пригороде и где круглогодично выращивались разнообразнейшие тюльпаны. Поездка должна была занять много времени, и поэтому я решила заехать к себе домой, чтобы соответствующе дополнить свою экипировку к сегодняшней встрече в свете новых обстоятельств.
Пока Соболев ожидал в машине, я быстро поднялась в квартиру, захватила миниатюрный диктофон, пару гранат с шумовым эффектом, мобильник с комплектом запасных аккумуляторов и положила их в сумку. Затем достала из нее газовый пистолет, но, слегка поколебавшись, отправила его обратно. Я не очень любила это оружие по нескольким причинам. Во-первых, тактические возможности его весьма скромны и годятся, только чтобы пугать ворон и одиноких хулиганов. В серьезной же ситуации противник вполне способен принять его за боевой ствол и применить настоящее оружие. Поэтому я предпочитала без большой необходимости не вытаскивать его вообще, но что-то подсказывало мне, что в ближайшие дни будет неплохо иметь под рукой хоть что-нибудь.
По дороге Соболев сделал пару звонков с моего телефона, судя по ответам, убедился, что в фирме все в порядке, и с задумчивым лицом откинулся на спинку сиденья.
— Как идут дела? — поинтересовалась я.
— Нормально, — ответил он. — Во всяком случае, окна в конторе больше не били.
— До шести часов у нас перемирие, — напомнила я ему назидательным тоном.
Скоро мы выехали из городской черты, и я с удовольствием утопила педаль акселератора почти до самого упора. Начинался небольшой подъем в гору. С обеих сторон дороги стеной стояли дубы и березы. Полоса впереди меня была совершенно свободна. От быстрой и легкой езды хотелось забыть обо всем, беззаботно откинуться на удобную спинку и начать негромко мурлыкать себе под нос что-нибудь незамысловатое.
Внезапно откуда-то появилась юркая рыжая «Ауди» с затемненными стеклами и начала быстро приближаться к нам. Ее водитель несся с явным превышением скорости и намеревался без особых усилий обогнать нас. Однако делал он это нагло и высокомерно. Совершенно не считаясь с правилами дорожного движения, он гнал прямо по осевой.
Я поддалась внезапному мальчишескому порыву, и вместо того, чтобы спокойно пропустить рыжую «Ауди», как сделала это зеленая «пятерка», еще сильнее надавила на газ. «Фольксваген» мощно заурчал и резко набрал скорость. Водитель «Ауди» нервно загазовал, но я твердо держалась выбранной линии и не давала ему обойти меня.
Так продолжалось около минуты. Водитель «Ауди» начал терять последние остатки самообладания. Я решила, что достаточно проучила его, и собиралась уже уступить, но в этот момент с горы навстречу нам показался целый караван грузовых машин со стройматериалами. Многотонные «КамАЗы» неторопливо, чинно и с чувством собственного достоинства сползали с вершины подъема плотной чередой. Их уверенное спокойствие, не терпящее суеты мелких легковушек, заставило «Ауди» занять свое место на полосе позади нас.
Водитель «Ауди» часто и с каким-то истеричным надрывом просигналил несколько раз подряд. Однако ситуация на дороге была такова, что я не могла пропустить ее вперед. Через какое-то мгновение мне даже стало жалко ее пассажиров, так как вереница запыленных «КамАЗов», похоже, растянулась на целую вечность и, даже достигнув вершины подъема, мне с большим трудом удалось увидеть ее конец.
Тем временем «Ауди» плотно села мне на хвост и, сбросив ход, следовала за нами как приклеенная. Однако спуск скоро кончился, и я, чтобы не злить сверх меры водителя следовавшей за нами машины, снизила скорость и сдвинулась, насколько это было возможно, вправо. Через пару секунд «Ауди» стремительно рванула вперед, пытаясь протиснуться в неширокий коридор между нашим левом боком и встречными «КамАЗами».
Еще в самом начале этого маневра я заметила, как справа начало опускаться переднее боковое стекло. Очевидно, пассажир «Ауди» собирался через него сделать неприличный жест в мой адрес, сопроводив его при этом чем-нибудь нецензурным. Я придала своему лицу невозмутимое выражение, приготовившись к предстоящему «комплименту». «Ауди» поравнялась с нами, переднее боковое стекло опустилось больше, чем наполовину, и оттуда показалось лицо… азиата. Того самого, с которым я вошла в «боевое соприкосновение» вчера в подъезде соболевского дома.
Азиат резко развернулся в салон и что-то крикнул туда. В ответ корпус «Ауди» сильно дернулся и чуть было не нырнул под колеса «КамАЗа». «КамАЗ» грозно заревел, словно разбуженный зимой медведь, и «Ауди» нервно шарахнулась обратно, тараня переднее крыло моего «Фольксвагена». Я тут же освободила педаль акселератора и вдавила тормоз почти до самого пола. Покрышки истерично взвизгнули, «Ауди» опасно накренилась, завибрировала и, чуть не задев нас, полетела в сторону кювета. Воздух моментально наполнился пронзительным скрежетом и острым смрадом жженой резины.
Но водитель «Ауди» справился с управлением, и машина снова вывернула на дорогу. Вереница «КамАЗов» к этому моменту проехала, и мы с «Ауди» остались одни на дорожном пространстве. Метров через тридцать она резко тормознула, разворачиваясь поперек полосы и преграждая мне путь. Я до отказа вывернула руль, царапнув бампером багажник «Ауди», обогнула ее и стремительно ушла вперед.
В зеркало заднего вида я увидела, как «Ауди» снова начала набирать скорость, продолжая погоню. Одиночный выстрел, словно кнут, разорвал воздух. Где-то сбоку от меня маленький кусочек металла чиркнул о дорожное покрытие и ушел в пространство. Соболев зажмурил глаза, как от невыносимой боли, но тут же открыл их.
— На пол! — отрывисто крикнула я.
Соболев не заставил долго себя упрашивать и, как опытный ныряльщик, резво прыгнул на коврик перед сиденьем. Первый выстрел не причинил ни машине, ни нам никакого вреда. Но за ним мог последовать другой — возможно, более удачный. Я сбросила скорость, давая понять, что не собираюсь отрываться от преследователей.