— Да кто ходит? С каким пистолетом? — недоуменно спросила я.
— Военный наш, — продолжала шептать Волкова. — Сначала я думала: а что такого? У военного и должен быть пистолет, правда?
— Ну, допустим…
— Но зачем он носит его с собой?! Да не в кобуре, а просто в кармане. И смотрит так, знаете, с подозрением. А пистолет таких размеров, что я только в кино видела в американском.
Похоже, Милена сама боялась своих слов. Она говорила через силу, прикрывая рот ладошкой, чтобы никто не услышал, хотя вокруг нас и так не было ни души. Я попыталась успокоить Волкову.
— Может быть, то, что вы видели, обычный газовый пистолет?
— Я не знаю, газовый или какой еще, мне от этого не легче, — продолжала Милена. — Я знаю только, что не миновать кровопролития.
— Да в кого же, по-вашему, наш военный собирается стрелять?
— В Егора! — с уверенностью сказала Милена. — Из-за этой шлюхи, само собой!
— Знаете что, голубушка, — тронула я ее за руку, — все гораздо проще, чем вы думаете. Я сейчас вам все объясню. Дело в том, что…
— Да что тут объяснять! — зашипела Милена. — Ежу понятно! Она же их сама стравливает, разве вы не видите?! Это у нее такая натура подлая!
— Нет-нет, вы все неправильно поняли, — попыталась я прервать ее речь.
Но Милена была настолько возбуждена, что не хотела меня слушать.
— А Егор — хоть и пьяница — все равно симпатичный человек. И явно голову потерял. Все бродит вокруг да около и выслеживает. Три раза мне сегодня возле корпуса попадался. Я все поняла — голова на плечах имеется! Кровь в нем бурлит с водкой пополам, и теперь он на все готовый! Либо Антонину убьет, либо майора нашего. Бабу эту поганую не жаль, туда ей и дорога, а вот товарищ Голубец правильно бережется и с оружием ходит. Однако я все равно не желаю, чтобы тут друг в дружку палили, — надо срочно в милицию сообщить. Как вы полагаете?
— Я полагаю, что…
Но Милена, похоже, и не ожидала от меня ответа. Она действительно была настолько возбуждена, что почти не слушала собеседника. Ей необходимо было выговориться, причем не только о предполагаемой дуэли между Егором и Голубцом.
— Не хочу стрельбы, не хочу, — мотала она головой. — Ничего не хочу, лишь бы только до конца санаторного срока спокойно дотянуть. Мы ведь с Семой здесь, можно сказать, случайно. Да-да, вы не смотрите, что он из себя крутого корчит, он обычно тише воды ниже травы… Просто жизнь так повернулась. Нам ведь денег должны…
— На работе, что ли? И много? — участливо спросила я для приличия, хотя уже прекрасно знала, что мне ответит Милена.
Я решила, что называется, «не гнать коней» и позволить ей выговориться, поскольку отдавала себе отчет, что логотерапия — проговаривание беспокоящих собеседника проблем и страхов — частенько действует лучше любого патентованного лекарства.
— Ну да, а где же еще, — беспомощно кивнула Милена. — Сема ведь второй десяток лет вкалывает как проклятый, всегда был на хорошем счету. А тут… Ну сами знаете, чего у нас в стране творится, у всех все одинаково. У тех, кто работает, разумеется, а не ворует.
Милена явно начинала приходить в себя. Теперь она задержала взгляд в зеркале чуть дольше и, обеспокоенно покачав головой, ловко стерла черную струйку туши, которая скопилась в углу ее правого глаза.
— Ну вот, — продолжала она. — Сначала деньги стали задерживать, потом и вовсе платить перестали. Сема еще ходил на работу, а мне пришлось бросить. Челнока из меня не вышло, стала на базарчике возле нашего дома торговать. А что? Тоже работа. Хоть и стоишь на ногах весь день, зато свои кровные к концу дня получаешь. Все бы ничего, да зима выдалась серьезная — простудилась я, а потом осложнения пошли. В общем, теперь эта работа для меня заказана — переохлаждаться врачи запрещают.
Заметив, что я достала пачку сигарет, Милена воровато оглянулась и попросила одну.
— Я, конечно, не курю, но сейчас очень хочется, — извиняющимся тоном произнесла она. — Можно у вас одолжиться, если некрепкие?
— Да, пожалуйста, — я протянула ей пачку и чиркнула зажигалкой.
Милена нагнулась, неловко ткнула концом сигареты в самую сердцевину пламени и загасила его. Процедуру повторили с тем же результатом. С третьего раза прикурить все же удалось — видно было, что Волковой нечасто удается засмолить табачку и необходимые навыки курильщика у Милены напрочь отсутствуют.
«В комнате профессора был сигаретный пепел, — мелькнула у меня мысль. — Курят тут почти все постояльцы. Теперь вот, оказывается, и Милена…»
— А Сема ведь мужик, — продолжала она свой немудреный рассказ, — он сам всегда семью кормил, наши зарплаты даже рядом не поставить. Зато теперь вот все наши финансы только с моих базарных денег, — это пока я еще работала. Понятно, что Сема напрягался по этому поводу — жена, мол, семью обеспечивает. Пить стал больше, само собой, злиться… В общем, неладная какая-то жизнь пошла. На работе у него если и давали что — то уже не деньгами, а бартером. Хорошо, когда продукты, а ведь иной раз такое предлагают, что жуть берет и сказать кому стыдно. Резинки, например. Ну, презервативы то есть… Торговать таким товаром я не пойду, а нам самим столько — до конца жизни хватит, да и… Ну, в общем, это личное.
Милена курила неумело, два-три раза вдыхала-выдыхала, прежде чем затянуться. Пепел стряхивала за батарею после каждой затяжки, сильно стуча пальцем по сигарете.
— Короче, обломилась нам путевка в этот санаторий. Раньше-то мы, бывало, и на море ездили. И в Сочи, и под Ялту… Да прошли уж те времена, чего о них вспоминать, дело давнее и невозвратное. Теперь — всё, мы с Семой уже решили: он бросает работу, и мы перебираемся в деревню к моим родственникам. Там корова, землю обещают дать, и вообще как-то сподручнее. Прокормимся, короче. Сема-то у меня работящий, землю любит…
— А про Германию кто выдумал? — спросила я с хитрой усмешкой.
— Моя идейка, — вздохнула Милена. — Для пущей солидности. Это соседка наша прокатилась на неделю еще до кризиса, привезла открыток красивых да буклетов. Ну я и одолжила у нее…
Очередной толчок пальца по сигарете обломил ее на фильтре, и Милена, воровато озираясь, затоптала каблуком красные точки пепла.
— В общем, стоимость путевки как раз приходилась на сумму долга по Семиной зарплате. Можно, конечно, было и отказаться, но мы все обмозговали и решили — надо отдохнуть. Кто его знает, что завтра будет, верно я говорю? Ну вот, а поскольку заведение это дорогое, то мы с Семой договорились, чтобы быть как все. Он ведь отродясь так не стригся и так себя не вел. А если кругом посмотреть — то все ведь сейчас такие, правда? Ну вот он и разыгрывал тут перед вами «нового русского». Плохо получалось, честно сказать, у меня душа все время была не на месте.
— Нет-нет, очень натурально, — искренне возразила я ей. — Все было в самую точку. Знаете, это даже хорошо, когда можно устроить маленький маскарад. Сейчас таким образом даже неврозы лечат.