Он почти дошел до конца прохода, когда Эллен Аронсен схватила его за руку. Эллен была на два года старше и была одноклассницей Бенты. Она встала.
— Пойдем, Макакус, — сказала она и потащила его к тамбуру.
Маркус не очень хорошо был знаком с Эллен, но он знал, что она гуляла с кучей парней. Большинство были старше ее, но теперь она ухватила младшего. Она толкнула его к двери в туалет и наклонилась над ним.
— Хочу рассказать тебе одну тайну, — прошептала она.
Маркусу было не по себе. Он слышал о фанатах, разрывающих одежду поп-звезд, и хотя он не был самой Бентой Иверсен, очевидно, многие думали, что он — один из лучших ее друзей. Поэтому, вполне вероятно, его одежда тоже могла представлять интерес.
Эллен наклонилась еще ближе. От нее пахло помадой и жвачкой.
— О'кей, — прошептал он. — Можешь взять мой шарф.
— Почему? — удивилась она и перестала жевать.
— Нет… — сказал он, протянул руку за спину и попытался открыть дверь. Она была закрыта, и очень жаль, потому что он уже очень сильно хотел в туалет.
— Почему ты хочешь отдать мне свой шарф? — прошептала Эллен. Ее лицо было всего в десяти сантиметрах.
— Я подумал, тебе он понравился.
Маркус пытался шептать как можно более расслабленно и равнодушно, но это было непросто.
Эллен Аронсен покачала головой и снова принялась жевать, уставившись с удивлением на Маркуса.
Оба молчали, и Маркус подумал, как долго они собираются так стоять. Если кто-нибудь пройдет мимо, это наверняка неправильно истолкуют, и тут же поползут слухи.
— Какую тайну?
Эллен вынула жвачку и прилепила ее себе за ухо.
— По-моему, у тебя есть обаяние, — сказала она.
— Правда? Есть? — тихо переспросил Маркус.
— Да, и она сказала, ты милый.
— Да что ты? — сказал Маркус и попытался понять, о чем это она.
Эллен Аронсен кивнула:
— Она считает тебя самым милым парнем во всей школе.
Маркус почувствовал, как кровь отлила от головы к пяткам. Неожиданно он понял, о чем она говорит. И этого он тоже очень боялся.
— Она считает, что в школе полно тупых парней. Она дико устала от всех, кто к ней клеится. Она говорит, что хочет остаться в покое и чтобы все были такими, как Мэкакус.
— Мэкакус? — прошептал Маркус.
— Да, Бента называет тебя Мэкакусом. Ей кажется, это круто.
— А мне так не кажется, — сказал Маркус.
В этот момент он почувствовал, что дверь сзади открывается. Ему удалось протиснуться немного в сторону. Эллен последовала за ним. Дверь открылась, и вышел Пер Эспен.
— Привет, Мэкакус! — сказал он, проходя мимо них в вагон. Маркус обратил внимание, что на нем были рэперские штаны и что он был не очень-то радостным.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, — сказала Эллен Аронсен. — По-моему, тебе стоит поговорить с Бентой.
— О чем?
— Об отношениях.
— Каких отношениях?
— Об отношениях между вами.
— У меня ни с кем нет никаких отношений, — сказал Маркус и захлопнул за собой дверь в туалет.
* * *
Когда он вернулся в свой вагон, Сигмунд все еще сидел с шапкой до подбородка. Теперь он, наверно, на самом деле спал, потому что он перестал храпеть и ровно дышал. Он снова положил ноги на пустое сиденье, но уже без обуви. Фиолетовые носки были единственным напоминанием о старом Сигмунде. В остальном он напоминал все, что угодно, только не себя самого.
Маркус опустился на сиденье рядом. Ему подтвердили его худшие подозрения. Бента в него влюбилась. В этом больше не было никакого сомнения. Случилось самое худшее. Нет. Впрочем, могло быть и хуже. Если бы он в нее тоже влюбился. Тогда было бы еще хуже, потому что он оказался бы между молотом и наковальней. Его дружба с Сигмундом была бы наковальней, а их с Бентой любовь — молотом. Сам бы он хотел оказаться маленькой искоркой, летающей в пространстве между ними, ища выхода.
Сигмунд слегка повернулся. Голова опустилась Маркусу на плечо. Она была тяжелой, а Маркус сидел не очень удобно. Тем не менее он не пошевелился. Подержать часик голову лучшего друга на плече было самым меньшим, чем он мог помочь Сигмунду после предательства. «Но ведь я его не предавал, — подумал Маркус. — Для этого мне надо было бы влюбиться в Бенту». Он закрыл глаза и подумал, сведет ли ему плечо в такой позе.
— Мэкакус!
Маркус вздрогнул. Наверно, он заснул. Голова Сигмунда больше не лежала на его плече. Она покоилась на подголовнике лицом в потолок, но Сигмунд ничего не видел, потому что шапка по-прежнему была натянута на лицо.
— Кем это ты себя возомнил!
Маркус уже не спал, но ему потребовалось несколько секунд, чтобы полностью проснуться. Пер Эспен с интересом смотрел на него. Казалось, он не замечал Сигмунда. По крайней мере он его не узнал. Маркус протер глаза.
— С чего ты взял, что я себя кем-то возомнил, Пер Эспен?
Пер Эспен хмыкнул. Видно было, что он хочет казаться крутым, но у него не получается.
— Только потому, что Бента в тебя втрескалась! — с издевкой сказал он.
Маркус коротко взглянул на Сигмунда. По счастью, тот все еще спал.
— Никто в меня не втрескался, — прошептал он.
— Ну да, только не думай, что у тебя есть с ней какие-то шансы оттого, что она сейчас в тебя втрескалась! — сказал Пер Эспен голосом более густым, чем обычно.
— Она не… — начал было Маркус, но Пер Эспен продолжал:
— Потому что я могу поклясться, что завтра она втюрится в кого-нибудь другого, который не носится вокруг нее и не подлизывается, как ты…
— Я не подлизываюсь… — начал опять Маркус.
— Потому что Бента отлично знает таких, как ты, — продолжал Пер Эспен. — И она знает, что тебе и твоим фокусам нельзя доверять.
— У меня нет… — начал Маркус.
— И все это пройдет, — продолжал Пер Эспен. — Как говорится, «склеит девчонку тот, кто склеит последним». Так что не воображай себе ничего!
Маркус собирался ответить, но в этот момент у Пера Эспена зазвонил мобильник.
— Привет, Райдар, — сказал он. — Иду назад. Я просто сказал Макакусу, чтобы он оставил эти свои тупые фокусы и оставил Бенту Иверсен в покое! У него нет шансов, потому что Бента…
Голос Пера Эспена звучал очень возбужденно и громко. Он собирался продолжить, но в этот момент вошел кондуктор.
— Это «тихий вагон».
— Чё?
— Тихий вагон.
— А по-моему, он гремит так же, как и остальные вагоны, — сказал Пер Эспен.