Кондуктор кивнул.
— Тогда у нас проблема, — сказал он.
— Пожалуйста, — взмолился Маркус.
— Проблема в том, — объяснил кондуктор, — что, если ты хочешь остановить поезд на перегоне, придется дергать стоп-кран.
— А где стоп-кран?
— И это дорого. Сколько у тебя денег?
— Ладно, — сказал Маркус и вернулся в тихий вагон.
* * *
Маркус лежал в кровати и смотрел в потолок больше двух часов и тут услышал, как открылась входная дверь. Он закрыл глаза, а в коридоре раздался голос Сигмунда:
— Не сиди на месте, не грусти, не тоскуй.
Приходи ко мне и меня поцелуй.
Yo.
Маркус оставался в кровати. Теперь Сигмунд, наверно, пошел в ванную. Ненадолго все затихло, потом он, очевидно, спустил воду. Было тихо еще немного, затем он прополоскал горло. Теперь он вышел в коридор. Маркус повернулся лицом к стене. Ничего не происходило. Где же он сейчас? Стало совсем тихо. Маркус вылез из кровати и подошел к двери. В коридоре никого не было. Теперь он услышал шум из спальни Монса. Значит, Сигмунд зашел туда, но почему он сперва не заглянул к Маркусу? Он сам бы обязательно заглянул к другу. Сигмунд же не знал наверняка, что все в порядке. Может быть, Маркус, например, опоздал на поезд и на него напали в Осло. Но это вовсе не беспокоило Сигмунда Бастиансена Вика. Маркус стоял в коридоре и слушал. Теперь в папиной комнате все стало совсем тихо. Даже слишком тихо, будто Сигмунд пытался что-то скрыть. Что же это могло быть? Только одно. Он был не один. Он кого-то привел домой. Это никуда не годилось. Должен же где-то быть предел! Маркус подбежал к двери и распахнул ее.
Сигмунд сидел на кровати и надевал футболку от пижамы. Он поднял взгляд на Маркуса, когда тот вбежал в комнату.
— Привет! — сказал он. — Что-то случилось?
Он был один, и кровь, ударившая Маркусу в голову, снова спокойно затекла по жилам.
— Ты меня разбудил, — сказал он.
— Прости. Я старался быть как можно тише.
— Ты успел на поезд?
— Да.
— А почему ты не пришел раньше?
— Заходил к Бенте домой.
— И чем вы там занимались?
— Говорили. Что, нельзя?
— Нет, — сказал Маркус. — Просто интересно, о чем вы говорили.
— Обо всем понемногу.
— Так о чем?
— О жизни и смерти. Знаешь, как бывает.
— Да, — сказал Маркус. — Знаю.
— У нас есть что-нибудь вкусненькое?
— Да, по-моему. Хочешь пиццы?
— Большое спасибо, — ответил Сигмунд. — Если тебе не трудно.
— Вовсе не трудно.
— Ты же спал.
— Да, — сказал Маркус. — Но сейчас я совсем проснулся.
Через четверть часа они сидели в гостиной, ели пиццу и пили сок. Сигмунд надел пижаму с «суперменом». Если бы не его новая стрижка, он бы выглядел совсем как старый добрый Сигмунд. Маркус надел синий махровый халат, подаренный на Рождество тетей Ингой. И если бы не было так грустно, было бы очень неплохо. Сигмунд сидел на диване, Маркус — в кресле, в котором обычно сидел Монс, когда смотрел телевизор.
— Мне кажется, все-таки она мной заинтересовалась, — сказал Сигмунд.
— Правда? — удивился Маркус.
— Да, у нее появляется как бы такой особенный взгляд, когда она смотрит на меня.
— Чудесно, — сказал Маркус.
До этого у пиццы был вкус пиццы. Теперь она стала как картон.
— Да, — продолжал Сигмунд, — мне кажется, ей понравился мой новый стиль.
— Ну да, я так и подумал.
Сигмунд кивнул:
— Остается только одно.
— Тату?
— Нет, это подождет. Недостаточно выглядеть рэпером, правда?
— Разве нет?
— Нет, по-моему, еще чуть-чуть, и я стану рэпером. Понимаешь?
Маркус не понимал, но все равно кивнул.
— Поэтому я и сказал.
Маркус снова кивнул.
— Надеюсь, ты не против.
— Ну да. Против чего?
— Против того, что я сказал, что я играю в рэп-группе.
— В группе?
— Да, в рэп-группе.
— Я не против, — сказал Маркус.
Если Сигмунд рассказал Бенте, что играет в рэп-группе, это его личные проблемы. Насколько Маркус знал, приятель его никогда вообще ни в какой группе не играл, а рэп ему даже не нравился. До недавних пор. А теперь он вдруг оказался в рэп-группе. Маркус подумал, что скажет Бента, когда обман обнаружится.
— Я знал, что на тебя можно положиться, — сказал Сигмунд.
Хотя Маркус не понимал, о чем говорит Сигмунд, он слегка забеспокоился. Сигмунду необязательно на него полагаться, даже если он сообщил Бенте, что играет в рэп-группе.
— Совсем необязательно на меня полагаться, — сказал он.
— Нет, обязательно. Ты играешь на ударных.
Маркус покачал головой.
— Ничего я не играю, — возразил он. — Я ни на чем не играю.
— Нет, играешь, — настаивал Сигмунд. — Теперь играешь. Ты играешь на ударных в моей рэп-группе.
Маркус положил кусок пиццы на блюдо. Потом встал и уставился на Сигмунда. Так он простоял несколько секунд. Потом набрал побольше воздуха и заорал, как никогда в жизни:
— НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ!
Сигмунд просидел какое-то время молча, потом тоже встал, забрал блюдо, стаканы и вышел на кухню. Маркус все еще стоял посреди гостиной. Он сказал все, что думал, и ему было нечего добавить. Сигмунд вернулся:
— Хочешь десерта?
— Что?
— Могу приготовить десерт, — объяснил Сигмунд. — Ты любишь фруктовый салат?
— Я обедал, — сказал Маркус.
— Ну, для фруктового салата место всегда найдется, — сказал Сигмунд и опять исчез на кухне.
Маркус по-прежнему стоял у кресла. Странно, что Сигмунд именно сейчас заговорил о фруктовом салате. Он что, не понял, что Маркус не хочет участвовать в его рэп-группе?
— Я не хочу участвовать! — крикнул он.
— У нас есть виноград? — раздалось с кухни.
— Да, — ответил Маркус. — Внизу, в холодильнике.
— Спасибо! — крикнул Сигмунд.
— Не за что, — ответил Маркус и тут же понял, что надо было сказать что-то совсем другое. Может быть, Сигмунд поблагодарил его за то, что он не хочет участвовать в группе. Тогда «не за что» прозвучало как ирония, а Маркус вовсе не собирался иронизировать. Он просто не хотел играть на ударных.