Приоткрылась дверь в палату и тут же закрылась. Врачи не обратили на этот факт никакого внимания, но меня он насторожил. Я встала, подошла к дверям и осторожно выглянула в коридор.
Все чисто. Ни одной живой души.
Я хотела было вернуться в палату и тогда увидела мужчину в белом халате, уверенно шагающего по коридору со стороны входа в клинику. Худощавый, зачесанные назад темные волосы, подбородок с ямочкой, глубокой и рыхлой. Человек не смотрел на меня. Скорее всего он обдумывал какую-то проблему, попеременно разглядывая то пол, то стены, то потолок. Человек держал правую руку в кармане, и вот это мне не понравилось.
Мужчина поравнялся с дверью реанимационного отделения, поднял на меня темно-серые глаза и произнес вежливым голосом:
— Здравствуйте!
Мне не оставалось ничего другого, как ответить.
Мне всегда было непонятно, как приветствовать людей, если на дворе ночь. Не желать же им спокойной ночи, если они проводят это время суток на ногах. Но что-то же надо ответить столь вежливому позднему визитеру. Ну ладно, пусть это будет так:
— Добрый вечер. — Я тянула звуки, изучая лицо незнакомца. Жалко, что я не физиономист. Хотя кое-что могу разглядеть между морщин и синяков.
Мужчина попытался отодвинуть меня от двери, и мне вроде бы не оставалось ничего другого, как посторониться, но я не торопилась этого делать.
— В чем дело? — удивленно спросил мужчина.
— Извините, вы кто? — в свою очередь спросила я, не трогаясь с места. — И зачем хотите пройти в палату?
— Вы что же, не видите? — недоумевал он.
— Не вижу, — настаивала я.
— Совсем не видите? — допытывался незнакомец.
— А что, по-вашему, я должна видеть? — произнесла я вслух, а про себя подумала: «Не на дурочку напал, дорогой мой». А что, взять бы да и сказать ему так.
Мужчина мотнул головой по часовой стрелке, чуть ли не доставая подбородком грудной клетки. Таким образом он пытался «сделать рекламу» своему одеянию.
— Белый халат видите?
— Вижу, — пожала я плечами, — но это мне ни о чем не говорит. На мне тоже белый халат.
— Ну ладно, мне некогда, — твердым тоном произнес мужчина и начал протискиваться в палату бочком.
Я твердо взяла его за руку с вполне ясным и неотвратимым намерением не пропустить навязчивого дядю, но он вдруг резко оттолкнул меня и ворвался в палату, одновременно вытаскивая руку из кармана.
А в руке был пистолет. И не простой ствол, как у всех до того виденных мной заинтересованных лиц в данной истории, а с глушителем. Видимо, он один из тех, чьи выстрелы я слышала на дороге.
Рука с пистолетом поднялась на уровень груди, чтобы произвести выстрел, но я успела подскочить и ударить по стволу кулаком снизу вверх. Если дядька в халате и успеет выпустить пулю, то пусть она застрянет в потолке, а не в теле практически незнакомой мне девушки Светланы.
Пуля и в самом деле застряла там, где я и планировала. Именно в потолке. Нанесен был вполне поправимый ущерб побелке и грунтовке, который я оценила бы рублей в тридцать. Именно столько средств ушло бы на раствор, количество которого уместилось бы в мерный стаканчик из пачки стирального порошка, на такое же количество шпатлевки и меловой пасты. Плюс работа, если учесть, что выемка пули будет бесплатной.
Мой следующий удар выбил из руки нападающего ствол, который отлетел к стене, окрашенной в теплый бежевый цвет. Следующим этапом по обезвреживанию террориста должно было стать мое действие, которое могло бы выглядеть так: я бросаюсь на мужчину и сбиваю его с ног. Да, должно было бы, но… если бы не помешало одно обстоятельство.
В окне, прямо за стеклом, нависла чья-то тень. Кому другому могло бы показаться, что нам явился призрак, но только не мне. Я сразу поняла, что там находится другой мужчина, и опять же с пистолетом в руке. Не знаю, как кого, а меня уже начинало тошнить от однообразия. Ну что за история?! Мужики и пистолеты, мужики и пистолеты. Появление женщины с базукой меня, несомненно, обрадовало бы.
Его цель была, конечно же, не я, не врачи-реаниматоры, не отделка помещения, а та же Светлана, до сих пор не пришедшая в сознание. Чего они все до нее докопались? Вот загадка века!
И что прикажете мне делать? Киллер наверняка готов в любую секунду выстрелить сквозь стекло в распростертое на операционном столе неподвижное тело девушки. А ведь он легко может попасть в цель! Так что же делать? Бросаться грудью на Светлану и прикрывать ее, ожидая, когда обезоруженный мною дядя поднимет ствол, поставит к стенке врачей с поднятыми кверху руками, подойдет ко мне и пустит пулю в голову? Сначала мне, а потом Светлане, за которой и охотится?
Короче, я поступила по-другому. Схватила табурет, на котором сидела несколько минут назад, и запустила его в окно. Сколько стоит стекло, к тому же не одинарное, а двойное, я не успела подсчитать. Слишком мало времени ушло на бросок, и слишком быстро табурет летел по направлению к окну.
Результатом моих действий были взрывной звук от разлетевшегося на мелкие и крупные осколки стекла, падение на асфальт человека с пистолетом и единодушный вопль участников воскресительного процесса. Поначалу они притихли и, не издавая ни единого звука, следили за процессом борьбы добра и зла в отдельно взятом реанимационном отделении отдельно взятой прибрежноморской клиники. В самом конце шоу все встрепенулись и что-то невразумительно загалдели, показывая пальцами на дверь.
Повернувшись назад, я увидела, что киллер исчез в дверном проеме. Я хотела было броситься следом и произвести квалифицированное задержание, но вовремя вспомнила одну из основных заповедей телохранителя: постоянно находиться рядом именно с тем телом, которое охраняешь.
Уже второго злоумышленника, не считая целой уличной бригады, я упустила. Но для этого были объективные причины. Разве не так?
И тем не менее у меня на душе кошки скребли. С одной стороны, я позволила преступнику скрыться, а с другой — нельзя покидать охраняемого. А то вдруг откуда-нибудь с потолка, словно человек-паук, спустится некто третий, еще один из тех, кто жаждет крови девушки по имени Светлана.
Если разобраться, то меня еще нельзя считать приступившей к своим обязанностям, ведь договор не подписан и все мои действия по охране Светланы — сплошная моя личная инициатива. Правда, у нас и не было времени поговорить об этом.
— Послушайте! Что здесь происходит?! — возмутился неизвестно откуда появившийся Владимир Андреевич. — Что за беспредел?!
— Ничего особенного, — пожала я плечами. — Кто-то желает убить эту девушку. Вполне обычное дело в наше время.
— Обычное, говорите? — Ветеран операций по возвращению с того света снял свои очки и начал тщательно протирать их. — А может быть, вы правы. Для нас это уже вполне обычное явление — убить ближнего своего.
— Надо вызвать милицию! — воскликнула женщина-врач, росту которой позавидовал бы даже легендарный дядя Степа.