— Светлана! — позвала я, когда нормальное дыхание вернулось ко мне.
Ответом мне была тишина.
Что такое? Я сползла с лежанки и, хватаясь за что попало руками, лишь бы не упасть, так как ноги меня еще слабо держали, направилась в коридор. Я обнаружила девушку, сидевшей на полу, прислонившись спиной к пластиковой перегородке. Глаза Светланы были закрыты. Нагнувшись, я похлопала ее по щекам.
— М-м-м, — девушка только замотала головой.
Я потрогала ее лоб — он пылал огнем. Надо же, у девчонки жар.
— Поднимайся, — потянула я Светлану к себе. Она машинально выполнила приказание.
Уложив девушку на ее место, я пошла к проводнице.
Пришлось долго барабанить в дверь, пока та отворила ее, с трудом разлепив со сна веки и протирая глаза рукой:
— Неужели кто-нибудь сходит? Я рассчитывала, что до Ростова можно спать спокойно…
— У вас есть жаропонижающее лекарство? — умоляющим тоном произнесла я. — Мои лекарственные средства помогают только от головной боли.
— Для тебя, что ли? — посочувствовала проводница. — А-то ты на себя не похожа.
Я замотала головой.
— Нет, для моей подруги. Она огнем горит, температура поднялась.
— Могу дать аспирин.
Я покривилась. Но раз ничего другого нет, сойдет и аспирин.
— Давайте.
Я вернулась в купе с двумя таблетками в одной руке и стаканом холодной воды в другой. Сложила все это на столик и стала приводить Светлану в чувство. Та стонала и никак не хотела открывать глаза, но я настаивала на своем.
— Ну же! Приди в себя на минутку! Очнись…
Девушка наконец открыла глаза, и я протянула ей аспирин.
— Что? — Голос умирающей, да и только.
— Выпей таблетки, тебе намного легче станет.
— Что это?
— Аспирин. Прими лекарство, прошу тебя.
Я вложила одну таблетку в рот Светлане и поднесла к ее губам стакан с водой. Девушка сделала глоток, другой, но внезапно поперхнулась, и надрывный кашель начал сотрясать ее. С большим трудом, стуча зубами о край стакана, она медленно выпила еще воды, запивая лекарство.
Светлана вновь бессильно откинулась на подушку, тяжело дыша, и лицо ее было мокрым от слез. Но когда я дотронулась до ее лба и щек, чтобы стереть влагу, оказалось, что жар спал.
Я осторожно укрыла девушку одеялом и села рядом. Так мы пробыли в забытьи до самого утра.
На очередное совещание друзья-охотники собрались у знаменитых прибрежноморских пещер, к которым была устроена автомобильная экскурсия. Часы показывали полдень, хотя это можно было определить визуально, просто подняв голову кверху. Светило стояло почти в зените.
Пещеры, древние свидетельницы капризов природы, в наши дни были облагорожены удобными подъездами и подходами, специальной подсветкой внутри, а также элементами бытового сервиса: здесь имелись буфеты, туалеты, магазины, фотоателье. Летнее кафе возле входа было оборудовано всем, чего только может пожелать душа, даже телевизором, по которому каждые четыре часа передавались местные новости. В этом кафе и встретились бывшие одноклассники.
Председательствовал, как всегда, Батталов.
— Парни, наш консультант Владимир Токарев, который держит нейтралитет, имеет кое-что доложить нам.
— Информация не бесплатная, — заранее объявил мафиозник. — Мой человек желает получить премию.
— Получит, — кивнул Соколов.
— Деньги вперед!
— Ну ты и жмот! — выкрикнул Головко. — Сколько?
Токарев назвал сумму. Мужчины полезли в карманы, один Марчук сидел задумавшись и не шелохнулся.
— Эй, Николай! А ты чего ждешь? — спросил Батталов, обратившись к продюсеру персонально.
— Да-да, — встрепенулся Николай Сергеевич.
Сначала он подумал, что никакая информация ему не нужна, ведь его посланец наверняка уже сделал свое дело. Оставалось только дождаться известий о благоприятном завершении операции. Но тут же решил, что выдаст себя раньше времени, если не примет участия в складчине.
Токарев собрал деньги и сказал:
— Ну вот, теперь я могу поделиться своей информацией с вами. Записывайте: Преображенская Светлана Вадимовна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Это есть ваша мишень. А проживает она по адресу: город Тарасов, улица Садовая, дом сорок шесть, квартира семнадцать.
— Как узнал? — воскликнул Соколов.
— Ее паспорт оставался в ее номере в пансионате, пока она находилась в больнице. Мой человек два дня тому назад проник туда и просмотрел документы. Кроме того, в паспорт была вложена бумажка с другим именем: Женя Охотникова. И какие-то цифры. Времени не было разбираться.
— Отличная работа! — сказал Батталов. — Значит, ее подружку зовут Женя? Что ж, очень приятно. Ребята, надо выпить за Владимира!
Рюмки с водкой поднялись над столом. И в это время с экрана включенного телевизора донеслось:
— Обнаружен труп неизвестного мужчины со следами множественных ушибов и переломов.
Головко открыл рот и указал пальцем на экран.
— Николай, посмотри, это не твой ли человек?
Показу тела телевизионщики уделили достаточно внимания. Они панорамой проехались по железнодорожной насыпи, а затем крупным планом показали труп с неестественно вывернутой шеей, раскинутыми руками и подвернутой правой ногой. Глаза мужчины были полуоткрыты, и смотрели они в неизвестную даль. Лицо было видно отчетливо, особенно ямочка на подбородке.
Стакан с пивом, которым он запивал водку, выпал из руки Марчука. Светло-желтая пенистая жидкость залила белоснежную скатерть.
— Господи!
— Это он? — спросил Токарев.
— Вне всякого сомнения, — пробормотал Николай Сергеевич.
Он выскочил из-за столика, задев его ногой и чуть не перевернув.
— Ты куда? — воскликнул Головко.
В качестве ответа тот махнул рукой и помчался к туалету.
— Зря пиво пил, — констатировал мафиозник.
Вскоре Марчук вернулся, демонстрируя всем бледное лицо с трясущимися губами.
— Что же это получается? — спросил Батталов. — Мы знать ничего не знаем, а девок, оказывается, в городе уже нет? Стыдно, Коля! Нехорошо скрывать информацию от своих товарищей.
— Ничего не стыдно! — пошел в атаку Николай Сергеевич. — За девчонкой следили все, но только мой человек обнаружил, что она уходит. Честь и хвала ему! А ваши люди прокололись.
— Ладно, допустим. А теперь, Коля, раскалывайся дальше, что и как.