Мы с моей клиенткой направились к железной дороге. Мне пока трудно было сообразить, что делать в данной ситуации. До станции Новоградское довольно далеко, а скоро уже стемнеет.
И тут я увидела, что тепловоз-одиночка довольно медленно движется в сторону станции — железнодорожники выполняли свои обязанности. Вот машинист, молодой человек, выглядывает из своей кабины… Внезапно мне в голову пришла одна идея.
— Беги за мной, как сможешь! — крикнула я Светлане, бросаясь во всю прыть к железной дороге, размахивая руками и выкрикивая междометия типа: «Эй!» Чтобы усилить эффект, я показывала рукой на лес.
Тепловоз замедлил ход. Машинист, белокурый парень с розовым носом, видимо, обоженным солнцем, еще больше высунулся из своей кабины и крикнул:
— Что там случилось?
— Лес горит! Вертолет взорвался!
Машинист не поверил. Взорвавшийся вертолет? Ерунда какая-то…
— Шутишь?
Я замотала головой и продолжила выкрикивать, чтобы парень меня услышал:
— Не до шуток! Надо в милицию сообщить и пожарных вызвать! Скоро полыхнет на весь район! Пожар только начался, буквально минут пять назад.
Парень присмотрелся.
— В самом деле. Ладно, я сообщу диспетчеру, у меня есть рация.
Локомотив снова начал движение. Запыхавшаяся Светлана остановилась около меня. Ее лицо пылало жаром, даже было заметно, как дрожали ее колени. Это был плохой знак.
— Стой! — закричала я и снова замахала руками.
— Пока! — донеслось в ответ.
Машинист сделал мне ручкой, прощаясь, и локомотив прибавил скорость.
Я побежала вдоль полотна дороги, даже не предупредив Светлану о том, что покидаю ее на пару минут, и продолжала кричать:
— Нам надо в город! На станцию! Возьми пассажиров!
Локомотив не останавливался.
Я схватила серо-зеленый кусок щебенки из-под ног и запустила им по кабине машиниста. Камень ударился о металлическую стойку и отскочил, словно шальная пуля. Это возымело свое действие. Локомотив притормозил, из кабины снова высунулся машинист.
— Ты что делаешь? — заорал он. — Дура, что ли?
Я подскочила к локомотиву, запрыгнула на подножку и оказалась лицом к лицу с парнем.
— Забери нас отсюда, очень прошу.
— Мне не положено возить пассажиров.
— У меня на руках больная девушка.
— Ладно сказки рассказывать!
Я посмотрела в ту сторону, где оставила Светлану, и увидела, что она опять лежит на земле, по привычке свернувшись калачиком. Бедной девушке совсем было плохо. Я страшно разозлилась на непонятливого парня, и мне захотелось как следует вмазать кулаком по его облупленному носу.
— Ей совсем плохо, у нее высокая температура.
Машинист выглянул, увидел лежащую Светлану, но ничего не сказал. Потом все-таки протянул:
— Да не положено мне, инструкция. Я сейчас вот стою с тобой, а может быть, в этот момент скорый ждет, пока я перегон освобожу. Меня могут с работы за такое выкинуть и в уборщики перевести. Знаешь, сколько я потеряю в зарплате!
Вот о зарплате я и забыла! Что нужно русскому человеку? Рай на небесах? Всенародная любовь? Нет, больше всего ему нужны деньги.
— Десять долларов, — сказала я.
— Что? — не понял парень.
— Быстрее решай и освобождай перегон. Десять долларов, это более трехсот рублей. Тебе за глаза хватит на водку, пиво и на хорошую колбасу на закуску.
Машинист вздохнул.
— Ладно, залезай. Вернее, залезайте.
Я спрыгнула с подножки и поспешила за моей клиенткой. Светлана буквально горела огнем.
— Поднимайся, милая, мы едем в город, — уговаривала я.
Я потянула девушку к себе, положила здоровую руку на плечо и потащила Светлану к локомотиву. Машинист безучастно смотрел на это. Затем, когда мы приблизились, все же помог затащить девушку в кабину. Мы усадили ее на место помощника машиниста, которое сейчас пустовало. Моя клиентка тяжело дышала и металась из стороны в сторону. Локомотив тронулся с места и начал набирать скорость, наверстывая упущенное время. Я полезла в свой «волшебный пояс», стараясь сделать это незаметно, достала десять долларов и протянула машинисту.
— Ей и в самом деле плохо, — подивился он, пряча деньги. — Наглоталась дыма?
— Дело совсем не в этом.
— Простудиться ухитрилась посреди лета? — снова предположил парень.
— Она ранена, — пояснила я. — Воспалительный процесс возобновился.
— Ее надо в больницу отвезти, — предложил машинист. — Мы как раз будем проезжать мимо городской клиники. Я могу притормозить.
Я покачала головой.
— Только не в больницу. Какая-нибудь гостиница в вашем городе есть?
— Железнодорожная, — кивнул парень. — Приезжие в ней останавливаются очень часто.
— А как со свободными местами? Имеются в наличии?
— Должны быть, — произнес машинист. — Сейчас прибудем на станцию, и я вам покажу, где находится гостиница. Она небольшая, но уютная. Душ есть, туалет. Правда, один на два номера. Но железнодорожники не жалуются.
— Тогда годится, — сказала я.
Парень заинтересованно глянул на меня и спросил:
— Тебя как зовут-то?
— Женя, — ответила я.
— А меня — Николай.
Ну что ж, очень приятно. Вот и познакомились.
Места в железнодорожной гостинице были. Неужели нам хоть в чем-то повезло? Мы вошли в холл, когда часы показывали половину одиннадцатого вечера. На дворе было темно, и только гостеприимные окна гостиницы светились, как бы приглашая зайти. Что мы и сделали.
Дежурная, пожилая женщина, круглая, как колобок, весом килограммов под сто пятьдесят, приняла от меня деньги за сутки и спросила:
— На какой срок въезжаете?
— Буквально на пару дней, не больше. Приведем себя в порядок и поедем домой.
— Хорошо. Значит, Евгения Максимовна, распишитесь, что обязуетесь соблюдать порядок и не наносить ущерб гостинице.
— Обязуюсь, — с готовностью кивнула я и расписалась в нужной графе.
— Комната двадцать один.
— Спасибо. Второй этаж, как я поняла? — на всякий случай переспросила я.
— Верно. Лестница слева.
Я получила на руки ключи, их было два разных, помогла Светлане подняться с диванчика, обитого желтым гобеленом, с потертостями на подлокотниках, единственного предмета мебели, находившегося в холле. Дежурная проводила нас подозрительным взглядом, но ничего не сказала.