— Что… что такое? — поднял голову задремавший борец с антинародным режимом. — То есть как это?
— Вы приехали во двор моего дома, — спокойно пояснила я.
— Не знаю, о чем вы говорите, но я живу именно тут, — несколько раздраженно проговорил Геннадий Иванович и шмыгнул носом. — Видите вон тот пятиэтажный дом с балкончиками? Вот в том доме я два месяца назад купил квартиру.
Вот это номер! Оказывается, вот уже два месяца я живу в ста метрах от кандидата в губернаторы области от КПРФ! Интересно, что бы сказала Олимпиада Кирилловна, если бы узнала, что ее кумир обретается так близко от нее?
— Хорошая конспирация, батенька, — вполголоса произнесла я. — Никто и не заподозрил, кто живет у нас по соседству.
— А где ваш дом? — поинтересовался Турунтаев.
— А вон он, — я показала на типовую крупнопанельную десятиэтажку. — Мои окна, кстати, прекрасно отсюда просматриваются.
— Да ну? — ухмыльнулся Геннадий Иванович. — То есть на будущее… это когда вы уже не будете работать моим телохранителем, а я буду губернатором… мы сможем желать друг друг приятного аппетита, а то и спокойной ночи?
Я пожала плечами, а потом вышла из машины, оглядела двор — свой собственный двор — и потом подала руку Турунтаеву, помогая ему выйти из машины. Хотя по-хорошему все должно быть наоборот.
Впрочем, в деловых отношениях не должно быть разделения на мужчин и женщин. Иначе никакой настоящий профессионализм невозможен.
Из следовавшей за нами черной «БМВ» вылезли двое молодых людей, которые, по всей видимости, тоже намеревались принять участие в обеденной трапезе Геннадия Ивановича. Я указала ему на это обстоятельство.
— А, это мои охранники, — отмахнулся он.
— Я прекрасно понимаю, что это не киллеры. Но зачем они следуют за нами? Отрабатывать подъезд, прихожую? Может быть, производить досмотр личного унитаза? Дело в том, что если вы наняли меня, Геннадий Иванович, то вам уже не потребуется присмотр иных людей, пусть самых высококвалифицированных. Чего я по виду этих парней заключить пока не могу. Я профессионал, Геннадий Иванович, и поэтому не терплю двойной системы охраны: дескать, пусть она охраняет босса, а мы присмотрим за ней.
Турунтаев пожал плечами, а потом жестом велел своим людям подождать его в машине.
— Вот это совсем другое дело, — заключила я, а потом, пропустив перед собой Геннадия Ивановича, захлопнула дверь подъезда.
* * *
Квартира, приобретенная защитником угнетенных антинародным режимом масс, поражала буржуйской роскошью и капитальной, по нормам евроремонта — я бы даже сказала, капиталистической, — отделкой. Итальянская мебель, скульптуры в прихожей, двухуровневая планировка семи комнат и трех ванных — все это ничем не отличалось от житья-бытья обыкновенных «новых русских», как известно, не отягощающих себя строгой социальной моралью и приверженностью бессмертным канонам марксизма-ленинизма.
— Та-а-ак! — протянула я. — Что бы по поводу всего этого сказал товарищ Зюганов?
— А что товарищ Зюганов? — беззаботно откликнулся Геннадий Иванович. — Товарищ Зюганов тут как-то раз был. В костюме за тысячу долларов и в платиновых часах за пять тысяч.
— А как же пролетарская солидарность? — не преминула поддеть я.
Товарищ Турунтаев хитро прищурился, вероятно, опять вспомнив заветы великого Ленина, а потом с размаху нахлобучил свою шляпу на голову небольшой мраморной скульптуре в прихожей — по всей видимости призванной изображать одновременно Венеру Милосскую и вешалку.
…А где же бюстик Ильича?
— Что же мне — в пещере жить после этого? — наконец проговорил он. Снял пальто и после того, как он галантно помог снять верхнюю одежду и мне, внезапно продекламировал: — «Мне хочется домой, в огромность… квартиры, наводящей грусть… приду, сниму пальто, опомнюсь, огнями улиц озарюсь».
— А пристало ли коммунисту, или, скажем так, кандидату от КПРФ цитировать Пастернака? — лукаво спросила я. — А, Геннадий Иванович?
— Да ладно вам, Женя, — отмахнулся он. — Татьяна Юрьевна у меня настоящая коммунистка по убеждениям, не то что я, а Ходасевича и Игоря Северянина читает. И увлекается оккультизмом. Так что если вам и угодно причислять нас к коммунистам, то только к коммунистам новой формации. Ладно… пойдем отобедаем чем бог послал.
Ну точно по Ильфу и Петрову.
Ну и, как водится, бог послал Геннадию Ивановичу в этот день просто роскошный обед: осетровая уха, рагу по-французски, несколько видов закусок, красная и черная икра, семга, фрукты в больших хрустальных вазах — и прочая, и прочая, и прочая, как пишут в своих манифестах монархи.
Кроме того, на столе, накрытом на двоих, теснились бутылки с дорогим французским коньяком, несколько сортов столовых вин, ликер «Куантро» в комплекте со свежей клубникой и, наконец, водка в запотевшем от холода хрустальном графинчике.
Выбор, как в хорошем ресторане.
Съесть все это не представлялось возможным, даже если бы мы взяли с собой Блюменталя и тех двух парней, которые вышли вслед за нами из черной «БМВ».
— Прошу вас, — жестом радушного хозяина пригласил меня за стол Геннадий Иванович. — Только, ради бога, не говорите, что это стоит больше, чем пара десятков месячных пенсий коммунистического электората.
Это надо же: он еще и шутит.
Клиент не совсем безнадежен.
— Да что вы, Геннадий Иванович, — улыбнулась я. — Против такого лукулловского изобилия все слова жалки. А кто это все приготовил?
— Да повариха, — отмахнулся Турунтаев. — Она, наверно, у себя на втором уровне. Играет в компьютер или лазает по Интернету. Она большая любительница этих, как бы вы выразились по моему адресу, буржуйских штучек.
Мне осталось только понимающе улыбаться…
Мы выпили за начало моей деятельности, плотно закусили, а потом Геннадий Иванович, раскрасневшись от выпитого и съеденного и размахивая апельсином так, словно это был булыжник, как известно, являющийся орудием пролетариата, повел следующую речь:
— Я полагаю, что вы не вполне владеете политической ситуацией в губернии, Евг… я буду звать вас Женей, а то имя-отчество — это слишком утомительно. — И, не дожидаясь моего ответа, продолжал: — А вам, Женя, необходимо знать политическую ситуацию в области на настоящий момент более или менее прилично.
— Да, я недавно вернулась из заграничной поездки, — отозвалась я. — Трехнедельное турне по Европе. А в нашей стране, как и в отдельно взятой области… сами понимаете, все имеет обыкновение меняться… ну… с калейдоскопической быстротой.
— Это верно. Так вот, на пост губернатора основными кандидатурами рассматриваются трое: нынешний губернатор Дмитрий Филиппович Елагин, затем ваш покорный слуга… ну и… независимый кандидат Олег Острецкий, крупный предприниматель, в известного рода кругах известный под кличкой Шпон. Как говорится, час от часу не легче.