Но затем Сэм принес скатерть, свернутую неуклюжим рулоном, и атмосфера изменилась. Кэролл перестал рассказывать, Рамсэй принялся закрывать дверцы шкафов. Казалось, что оба смотрят на Делию, при том что они глядели в другую сторону.
— Скатерть, — сказал Сэм и протянул сверток.
— О господи! Спасибо! Я просто отнесу ее в… — Делия развернулась, прошла по коридору и направилась в подвал.
Скатерть совершенно не нуждалась в стирке.
Внизу ступенек ждал, внимательно глядя на нее, кот. Вернон всегда прятался в подвале, когда приходили гости.
— Вернон! Ты скучал по мне? — Она наклонилась, чтобы погладить круглую, мягкую морду. — Я тоже по тебе скучала, маленький.
Он урчал громче обычного, кошки всегда так делают, когда хотят заставить людей чувствовать себя виноватыми.
На пороге, а затем и на лестнице раздались шаги. Вернон растворился в воздухе. Делия подошла к стиральной машине. Та была забита влажным бельем, но она все равно запихнула туда скатерть и беззаботно насыпала сверху порошка.
Сэм позади нее кашлянул. Она обернулась:
— О! Привет, Сэм.
— Привет.
Делия занялась стиральной машиной, выбрала подходящий цикл и со скрипом повернула ручку. Начался впуск воды, сверху зашумели трубы. Снаружи, за пыльным стеклом окошка, листья плюща гнулись под тяжелыми каплями дождя.
— Как только Дрисколл спустится, — она снова обернулась к Сэму, — я собираюсь вызвать такси, но думаю, уходить раньше мне не следует, потому что я хочу попрощаться со Сьюзи.
— Такси куда? — спросил Сэм.
— К автобусной станции.
— А, — пробормотал Сэм. Затем произнес: — Глупо вызывать такси, когда кругом так много свободных машин. Или, точнее, я хотел сказать не глупо, а… Я мог бы отвезти тебя. Или Рамсэй, если тебе так удобнее. Ты знаешь, Рамсэй ведь ездит на «Плимуте».
— О, правда? — улыбнулась Делия. — И как он, бегает пока?
— Да, все в порядке.
— Больше нет проблем с зажиганием?
Сэм молча смотрел на нее.
— Ну, спасибо. Я, пожалуй, попрошу меня подбросить, если это не трудно. — Делия не стала уточнять, кого попросит.
Поднимаясь по лестнице, Делия шла впереди Сэма, двигаясь подчеркнуто грациозно. Теперь на кухне было пусто, а у столовой появился какой-то заброшенный вид, Сэм не подумал о том, чтобы убрать подсвечники, когда уносил скатерть. В коридоре тоже никого не было, но они постояли там немного, прислушиваясь к тишине наверху.
— Не думаю, что ему удастся ее переубедить, — заговорила Делия.
— Это всего лишь предсвадебное волнение.
— Я думаю, что она действительно этого не хочет.
— Помнишь, какой она была, когда была маленькой, — начал Сэм. — Она зацикливалась на чем-то, помнишь? Например, когда решила надевать свою ковбойскую пижаму в детский сад. Ты не позволила, и к завтраку она явилась в трусах, но ты притворилась, что ничего не замечаешь, и к тому времени, когда надо было выходить из дома, она уже надела юбку.
— Юбку и пижамную кофточку, которую я прикрывала банданой, — кивнула Делия. — Мы шли на уступки. Теперь другое.
Хотя она была тронута, даже не зная точно почему. Может быть, потому что в этом рассказе она выглядела такой безупречной, словно муж записывал ее действия, а потом, годы спустя, пытался повторить их.
Делия постояла в коридоре еще немного на случай, если Сэм захочет сказать что-нибудь еще, но тот, очевидно, не хотел. Он повернулся и пошел в гостиную. Делия расправила юбку, поправила пояс (чтобы муж не подумал, что она его преследует) и только потом пошла за ним.
Свет в библиотеке не горел, и все смотрели телевизор — мальчики и Велма сидели на кушетке, а Розали — на полу возле ног матери. Они повернулись к Сэму и Делии, когда те вошли.
— Что на обед? — спросил Кэролл.
— На обед!
— Мы умираем с голоду.
Делия посмотрела на часы — второй час. Затем взглянула на Сэма в поисках какой-нибудь подсказки (кухня больше не принадлежала ей, не она должна решать, кого и чем кормить), но он ничем не помог. Наверху раздались шаги.
— Дрисколл, — сказал Сэм.
Розали продолжала смотреть сериал, но остальные выглянули в коридор — Велма и мальчики вяло и лениво, все двигались медленно, чтобы не показаться чересчур любопытными. Они собрались у нижних ступенек лестницы и смотрели, как спускается Дрисколл.
Парень выглядел потерянным, его волосы были растрепанными и свалявшимися, и галстук смялся. Подойдя к ним, он покачал головой.
— Свадьбы не будет? — спросила Делия.
— Ну, я бы так не сказал.
— А что тогда?
— Она говорит, что ненавидит меня, и что я — плохой человек, и теперь она понимает, что все равно никогда меня не любила.
— Значит, свадьбы не будет, — вслух подытожила Делия.
— Но она говорит, я могу сделать что-то, чтобы она передумала, и что я знаю, что именно.
— И что ты должен сделать?
— Я не знаю, — угрюмо выдавил Дрисколл. Сэм фыркнул и пошел в гостиную.
— Послать ей цветов? — предложила Велма. — Или поющую телеграмму?
— Говорю же, не знаю. Я сказал: «Ты не могла бы дать мне подсказку?» А она ответила: «Ты должен догадаться сам. А если не сможешь, то это — знак, что нам не следует жениться».
— Отправить ей воздушный шар с напечатанным посланием? — не унималась Велма.
— С каким посланием? — опешил Дрисколл.
— Дрисколл, — вступила Делия, — думаю, твоя мама хочет с тобой поговорить.
— О. Ладно.
Он немного подумал. Потом пожал плечами и пошел к парадной двери — у него не было ни плаща, ни зонта — ничего. Шел такой сильный дождь, что капли отскакивали от перил крыльца.
— Нанять самолет с развевающимся плакатом! — выпалила Велма, когда он уже ушел.
— Мам, — заскулил Кэролл, — а нам нельзя просто поесть?
— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — ответила она. Ничего страшного. Все равно никто другой этим заниматься не будет.
Делия приготовила поднос для Сьюзи и отнесла ей в комнату. Она увидела, что та спит, лежа поверх одеял, и в этом не было ничего удивительного. Сьюзи была из тех, для кого сон был как наркотик; когда у нее случались эмоциональные кризисы, она могла проспать целый день. О, непохожесть детей Делии на нее всегда бросалась в глаза! Она считала это даром — возможность переживать и наблюдать рядом совершенно иной способ существования.
— Сьюзи, милая. — Сьюзи открыла глаза. — Я подумала, что ты захочешь поесть.
— Спасибо. — Девушка медленно села. Делия поставила поднос ей на колени.