Мгновенно оценив ситуацию, он рванул дверцу автомобиля на себя.
Чеченец не успел среагировать – он вздрогнул от неожиданности, повернул голову на звук открывающейся дверцы, но тут же сильные руки Аркана схватили его за лицо и затылок. Сильный рывок, хруст шейных позвонков, и голова кавказца бессильно упала.
С ним все было кончено.
Аркан убедился, что не привлек внимания посторонних, бесцеремонно передвинул бездыханное тело водителя на пассажирское сиденье, перекинув его ноги одну за другой через рычаг коробки передач, а сам, забросив свой мешок и сумку Самойленко назад, сел за руль "девятки". Он завел двигатель и прокатил десяток метров вперед – к тому подъезду, где на лавочке его терпеливо ожидал Самойленко,.
– Коля, давай сюда!
– Толик, ты?!
– А то кто же!
– Слушай, глазам своим не верю! Как тебе это удалось? – Николай бросился к машине, не сразу заметив бездыханного водителя. Пытаясь открыть переднюю пассажирскую дверцу, он едва не вывалил тело на асфальт.
– Нет, садись назад! – остановил его Аркан, энергично кивая на заднее сиденье. Только тут Самойленко понял, куда делся водитель "девятки".
– Ого! Ты что его – тю-тю?
– Нет, поспать уложил! – с легким раздражением ответил Аркан. – Что ты, Коля, такие глупые вопросы задаешь? Лучше опусти спинку его сиденья, пусть откинется, а то башка его маячит в окне. Мало ли где мы ментов встретим.
– Ну, брат, дела! – ворчал журналист, возясь с трупом. – Мало того, что машина краденая, мало того, что в ней мешок наркотиков, так в ней еще и жмурик с переломанной шеей.
Николай догадался о причине смерти чеченца, заметив, как беспомощно болтается голова трупа на ухабах.
– Коля, кончай! Далеко мы не поедем – разве что пару кварталов. Надо хоть немного запутать следы, если за нами идет еще кто-то. Так что не ной, я тебя прошу, не трави душу – я ведь только несколько часов как в Москву вернулся, а сесть могу до конца жизни.
– Да я молчу.
– Вот и хорошо. Что ты там рассказывал? Какой у тебя план был? Куда нам нужно ехать?
– Погоди, Аркан, сначала надо позвонить – если человека нет сейчас дома, то найти его будет сложновато. Очень уж у него работа неспокойная.
– Что за человек?
– Банда.
– Что за "банда"? Конкуренты Мусы? Думаешь справиться с одними бандитами, привлекая на свою сторону других?
– Нет, – рассмеялся Самойленко. – Это кличка его – Банда. А парень самый что ни на есть проверенный, надежный. Да что я буду рассказывать – скоро сам увидишь. Найди мне только телефон-автомат и дай позвонить…
Александр Бондарович оказался дома. У Алины выдался редкий выходной, и он, оставив ребят тренироваться на загородной базе под руководством опытнейшего своего заместителя Сашки Рудницкого, использовал эту уникальную возможность, чтобы хоть немного побыть с женой наедине – пока Никитка в саду, а тесть с тещей выбрались на дачу.
Услышав в трубке голос старого Друга, Банда сразу понял, что с Николаем в очередной раз что-то приключилось – уж слишком взволнованно говорил тот:
– Банда, нужно срочно увидеться!
– Что-нибудь серьезное?
– Да. Очень.
– У меня Алина дома, – понизив голос, прошипел в трубку Банда. – Давай, чтобы не волновать ее, встретимся где-нибудь в городе.
– Где хочешь, только побыстрее.
– Отлично. Я выезжаю. Где ты будешь?
– Давай у входа на ВДНХ, ладно? Там, где выход из метро, знаешь?
– Спрашиваешь!
– Ждем!
– Ты сказал "ждем"? Значит, ты не один? – встревожился Банда. – Алло!
Но Самойленко уже повесил трубку.
Надев на всякий случай под спортивный костюм наплечную кобуру с пистолетом, Банда наскоро поцеловал Алину и, шепнув ей на ухо что-то успокаивающее – мол, на работе какая-то ерунда, но ничего особенного, – выбежал из квартиры, не забыв захватить ключи от своего старенького, но все еще "живого" "опеля", доставшегося ему после смерти Олега Вострякова, и сотовый телефон – еще новую для него игрушку. Телефон ему недавно выдали в управлении – "для более оперативной связи с базой"…
* * *
– Ну, что у тебя на этот раз? – Банда пожал руку Николаю и кивнул Аркану, как только они устроились в машине. – Ты уже успел вернуться из Таджикистана? Что-то быстрая у тебя командировка получилась!
– Быстрая, зато забойная!
– Да?
Банда недоверчиво хмыкнул, краем глаза пытаясь получше рассмотреть в зеркале заднего вида лицо незнакомца, с которым был Самойленко, – лицо молодое, но с уже прорезавшимися суровыми морщинками, обветренное, загорелое, с холодными и строгими глазами. Лицо человека, который, несмотря на свою молодость, успел уже повидать многое.
Камуфляж, кроссовки, тельник…
Весь вид незнакомца возбуждал в Банде странную тревогу и одновременно юношеский задор – точно такими они сами были десять лет назад: молодые, но повидавшие больше иных стариков, нежные, но успевшие огрубеть, сильные, но беззащитные на гражданке. Война наложила на парня явственный отпечаток, этот отпечаток не стерся бы, если бы даже его переодеть, причесать и побрить.
Аркан во второй раз за один день почувствовал, как пристально разглядывает его незнакомец, но на этот раз не прочел никакой враждебности в изучающем взгляде.
В отличие от Мусы, этот сильный и спокойный мужик в самом расцвете сил смотрел на него с интересом и каким-то странным одобрением – так, как смотрят на старого друга, которого не видели уже несколько лет и теперь пытаются как можно точнее определить, что изменилось в его облике за эти годы.
В отличие от Мусы, этот мужик, которого Самойленко называл Бандой, не вызывал у Аркана злости или неприязни – судя по всему, нормальный, честный и спокойный человек, сильный и верный друг. Ему доверяет Самойленко – не зря же он решил обратиться к Банде за помощью как в последнюю инстанцию. Так почему же ему не должен доверять он. Аркан?!
– Да! Забойная – это даже, пожалуй, и не то слово! – с азартом воскликнул Самойленко, почувствовав в голосе друга нотку недоверия.
– Ну-ну. Ты не обижайся, просто у тебя что ни дело – то забойное, – улыбнулся Банда. И, заметив, что друг его вот-вот взорвется неподдельным возмущением, успокоил его: