Наконец, на посыпанном песком поле собралось достаточно бойцов, чтобы можно было объявить начало турнира. Рыцари отъехали в сторону, на опустевшем ристалище показался герольд, который провозгласил регламент турнира: сегодня вассалы жениха бросают вызов всем желающим. Любой может сразиться с одним из рыцарей Фиоро. Тот, кого трибуны объявят победителем сегодня, получит право назвать одну из присутствующих дам королевой турнира.
А завтра состоится большой бой – тридцать рыцарей из числа вассалов Фиоро во главе с графом – против тридцати гостей, которых выберет победитель парных состязаний. Закончив свою речь, герольд развернул лошадь и под рев трибун покинул ристалище. Шестеро графских вассалов выехали к краю поля, поджидая соперников. Взревели трубы, и на противоположной стороне рыцари принялись спорить, каждый хотел оказаться среди первых участников.
Элис следила за Валентином, но принц как будто не спешил. Он даже уступил право первого поединка, хотя ему-то наверняка позволили бы сражаться. Вот определились соперники, шесть рыцарей встали против графских воинов. Прекрасное зрелище! Полированные латы сверкают на солнце, разноцветные щиты с гербами и расшитые плащи, которыми играет ветер…
Охотница неуверенно огляделась – вокруг стоял ор, знатные господа и утонченные дамы некрасиво разевали рты и размахивали руками, приветствуя знакомых воинов. Их крики сливались в нестройный хор, среди которого невозможно было различить ни одного членораздельно произнесенного имени или девиза. «Видимо, так полагается», – решила Элис. Сама она сидела тихонько и с опаской следила за соседями. Кажется, здесь мгновенно вскипели такие страсти, что, глядишь, битва разгорится и на трибунах. Особенно сильно волновался престарелый господин рядом с Элис, топал, вопил… на сморщенных стариковских щеках вспыхнул багровый румянец…
Тем временем бойцы уже изготовились к поединкам и приняли из рук оруженосцев тупые турнирные копья. Вассалы Фиоро были в цветах господина – зеленом и желтом, снаряжение их противников пестрело самыми разными оттенками. Осталось дождаться знака. Элис оглянулась. Король приподнялся с резного кресла и махнул рукой. Выражение его лица могло с равным успехом выражать и смертельную скуку, и торжественную серьезность.
Повинуясь вялому взмаху королевской длани, трубачи надули щеки и извлекли из инструментов надсадный вой. Рыцари устремились навстречу друг другу, склонив копья. Сперва они пустили коней шагом, потом пришпорили и наконец перешли в галоп. Две пестрых грохочущих волны столкнулись посередине ристалища под лязг и звон доспехов. Со звонким хрустом треснули копья, к голубому небу взлетели обломки… Все желто-зеленые усидели в седлах, а из гостей четверо лежали на песке. Оруженосцы выбежали на посыпанное песком поле – кто ловить лошадей, лишившихся седоков, а кто поднять упавших рыцарей. Те ворочались в тяжелых доспехах и не могли подняться самостоятельно.
Трибуны ревели уже просто оглушительно.
– Ага! – надрывался старик рядом с Элис. – Граф выставил лучших бойцов! Ага-а!
И так было понятно, что в первый день турнира сражаться будут самые искусные воины из вассалов Фиоро. Но только вряд ли они продержатся так лихо до конца парных схваток, рано или поздно среди гостей найдутся воины им под стать.
Вассалы графа возвратились к своим знаменам, развевающимся на высоченных шестах на краю поля. Тем временем в дальнем углу ристалища снова возник спор – кто выедет во второй партии. Когда противники определились, Элис снова не увидела среди них принца. Валентин оставался с теми, кто ждет своей очереди. Охотница видела, как к нему обращаются другие участники турнира – должно быть, предлагли поддержать честь своей партии, принц отказывался, он взмахивал рукой, и белые перья на его шлеме раскачивались.
Дождавшись, чтобы престарелый рыцарь, ее сосед, накричался вдоволь, Элис обратилась к нему:
– Прошу прощения, господин, не разъясните ли, почему Валентин отказывается биться?
Старик обернулся к Элис, его щеки пылали, словно лесной пожар. Поначалу он уставился на соседку, как будто только сейчас ее заметил. Потом, шумно выдохнул, поморгал выцветшими глазками и ответил:
– А, сударыня королевская Охотница… Вам любопытны тонкости этих состязаний? Извольте видеть, граф выставил очень сильных бойцов, но его высочество лучше всех! Да! Он – надежда королевства! Разумеется, он управится с любым из вассалов графа, но желает, чтобы зрители убедились, насколько противник силен. А уж после наш принц… Однако глядите! Они уже готовы! Трубите! Трубите же, чтоб вам всем во Тьму провалиться! Почему они не трубят, эти бездельники?
Старик переживал напрасно, трубачи ждали только знака герольда, и вот он взмахнул рукой. Ответом послужил хриплый рев труб, трибуны дружно завопили.
– А-а-а-а! – зашелся криком старик, мгновенно забыв об Элис.
– И-и-и-и! – подвывали его жена и толстая дочь, похожая на укутанный в шелк и бархат сдобный пирог.
И толпа сеньоров на трибунах ревела, топала ногами и стонала, не в силах дождаться столкновения двух стальных волн на арене. Затупленные турнирные копья ударили в щиты, под грохот и звон взлетели обломки… И снова победа осталась за вассалами Фиоро. Они натянули поводья, сдерживая разгоряченных коней, и, разворачиваясь, швырнули под копыта обломки копий. Оруженосцы поспешили поднять выбитых из седел сеньоров, чтобы скорее освободить место для нового столкновения.
– Уже семь! – возопил старик рядом с Элис. – Они вышибли семерых! А сами все еще сидят в седлах!
– Неужто не найдется добрых бойцов, которые утрут нос желто-зеленым?! – закричали уровнем ниже.
Старик, сердито бурча, привстал, чтобы высмотреть крикуна, и Элис только теперь догадалась, что ее сосед тоже из местных, из вассалов Фиоро. Но и он обожал прекрасного Валентина. И тут же по трибунам прокатилась новая волна выкриков и женского визга.
– Принц! Валентин! – завопила сдобная дочь старого рыцаря. – Смотрите, это принц! Он будет сражаться!
Старик даже приподнялся, чтобы лучше видеть, да и Элис пришлось вытянуть шею, потому что зрители перед ней вскочили с мест. Валентин наконец-то решил выехать на ристалище и сразиться с рыцарями в зеленом и желтом. За его спиной мгновенно возникла жестокая перепалка – приунывшие было вассалы разом возжелали биться вместе с принцем. Валентин поднял руку и, дождавшись, чтобы шум на трибунах пошел на убыль, громко объявил:
– Не беспокойтесь, друзья! Я собираюсь выехать на поле чести никак не меньше шести раз. Перед нами шестеро противников, и я намерен скинуть на песок каждого из них, одного за другим! Вы все сразитесь плечом к плечу с вашим принцем!
Наконец его соратники определились с очередностью, и герольд дал знак трубачам. Элис подумала было, что Валентин бахвалится, но… говорил принц так уверенно, и знать на трибунах орала в его честь даже громче прежнего. Теперь и Охотница напряженно следила, как скатываются к центру ристалища две стальные волны, за которыми тянутся густые шлейфы пыли. Удар! Белый плюмаж покачнулся, но Валентин усидел в седле, зато его соперник, получив удар в забрало шлема, вылетел из седла, как стрела из лука. Рухнул на песок, перевернулся и замер.