— Ты будешь делать все, что я скажу. Ты будешь мне повиноваться.
Он отпустил ожерелье и сел. Равн дрожащими руками схватился за свой талисман.
— Кто я? — первым делом спросил Брайан. Равн отвернулся, избегая его взгляда.
— Смотреть на меня, ты, кусок грязи. Кто я? Назови мое имя!
Слова выходили из Равна неохотно, они так и сочились ненавистью.
— Ты Равн… над Равном.
— Правильно. А теперь ты будешь отвечать на мои вопросы. Ты видел машины? — Ответом был недовольный кивок. — Хорошо. Какие машины ты видел?
— Про машины говорить запрещено.
— Не запрещается говорить про машины с Равном над Равном. Ты видел машины, которые летают? Ага, видел. Что делают эти машины?
— То, что всегда. Они с громким шумом убивают другие машины, потом погибают сами.
— Ты видел машины, которых не убивают другие машины?
— Машины убивают машины. Они делают так всегда.
Другого ответа у Равна не находилось. По его лицу было видно, что он считает Брайана идиотом, задающим глупые вопросы.
— Итак, все машины убивают машины, — повторил Брайан слова Равна. И ровным голосом продолжал допрос: — А теперь скажи мне — откуда они появляются?
Эти слова произвели неожиданный и сильный эффект. Равн содрогнулся, в одно мгновение страх вытеснил в его душе все остальные чувства.
— Ты скажешь мне! — процедил Брайан, подался вперед и звучно стукнул огромным кулаком о ладонь. — Говори!
Деваться было некуда. Сейчас Равн больше боялся чудовищных кулаков, нежели страшного табу. Он боязливо ткнул пальцем за спину, но Брайану этого было мало. В конце концов Равну пришлось говорить, он начал рассказывать свистящим шепотом.
— Это там. Много дней надо идти. Это там. Место Без Названия.
— Ты был там?
— Только Равн может ходить туда. Старый Равн водил меня, когда я был молодым.
— Но я Равн над Равном, и ты отведешь меня туда. Мы пойдем, как только встанет солнце.
— Это запрещено…
— Запрещено мне отказывать! — Брайан вытянул руку и стиснул морщинистую шею. — Хочешь умереть?
Он старался говорить как можно более злобным голосом. Угроза должна быть настоящей — Равн подчинялся только страху. Не дождавшись ответа, он тихонько сжал пальцы.
Равн неохотно выдавил из себя:
— Мы пойдем… когда встанет солнце.
Этого было достаточно. Брайан отпустил старика и вернулся к Леа. Она спала, тихонько посапывая, и он решил последовать ее примеру. Но ему мешал эмоциональный фон спящего стойбища. Страх и ненависть бурлили в океане чувств. В конце концов он понял, что уснуть не удастся. Брайан лежал на спине, глядя на звезды и настороженно вслушиваясь в окружающее пространство.
Леа проснулась вскоре после рассвета. Он дал ей воды и рассказал все, что удалось выяснить. Она удовлетворенно кивнула:
— В этом что‑то есть. Судя по рассказам женщин, такое место существует не только в мифах, но и в реальности.
— Мы должны убедиться в этом. Там наверняка что‑то есть. Равн очень не хотел идти туда. Его пришлось долго убеждать. Он боится этого места не меньше, чем меня.
— Как ты думаешь, он, случайно, не сбежал со страху? Я что‑то его не вижу.
Леа была права. Ночью Равн исчез. Когда Брайан поднял на ноги охотников, те удивились не меньше, чем он. Они тщательно обыскали стойбище, некоторые даже осмотрели тропы, разбегавшиеся от стоянки. Но вернулись ни с чем. Равн сгинул без следа.
— Проклятие! — выругался Брайан. — Без него нам не отыскать это место. Надо было привязать его, — а сейчас он, наверное, уже далеко.
— Не думаю, — возразила Леа. — Я сильно подозреваю, что он намного ближе, чем тебе кажется.
Она с важным видом принялась размешивать кофейный экстракт в чашке с водой, потом отхлебнула готовый напиток.
— Будь так добра, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.
— Спокойно. Спокойно. Криком делу не поможешь, только давление поднимется.
Она кокетливо прихлебывала напиток, пока Брайан кипятился от нетерпения.
— Как славно. Пока вы, мужчины, бегали по всей округе, я наблюдала за женщинами. Они чем‑то сильно напуганы — ни одна из них и носа не кажет из пещеры.
— Может, он спрятался там? Но ведь мужчинам запрещено туда входить.
— Мужчинам запрещено. Но не Равну. У него там даже есть что‑то вроде личного топчана. Пойти взглянуть?
— Нет, это слишком опасно. С моим новым титулом я тоже имею право туда входить.
Охотники с интересом следили, как Брайан приблизился к пещере. Женщины в страхе отступили.
— Я Равн над Равном! — прокричал Брайан и, нагнувшись, вошел внутрь.
Он заморгал, чтобы глаза привыкли к полумраку. Пещера представляла собой разлом в скале, около шестидесяти метров глубиной. Из дальнего конца доносился испуганный плач и вой, там сгрудились женщины и дети. Когда Брайан приблизился к ним, они взвыли и шарахнулись в сторону. Все отступили влево. Интересно. Брайан двинулся направо, туда, где в нише была навалена куча вонючих, невыделанных шкур. Кроме шкур, — ничего. Но вроде что‑то мелькнуло, или показалось? Он присел, запустил руку в зловонную кучу и радостно вскрикнул.
Равн выл и пускал слюни, когда Брайан схватил его за колено, вытащил из‑под шкур и бросил на пол. Глядя, как старик корчится, Брайан ощутил легкую жалость. Но только на секунду, пока не задел обрубком пальца о стену. Острая боль привела его в чувство, и он пнул Равна ногой.
— Вставай, грязный трус. Нам сегодня предстоит долгий путь.
Когда Равн наконец объявил, что готов к походу, утро давно прошло. Надо было исполнить ритуалы, собрать еду, взять из тайника костяной браслет. Подгоняемый Брайаном, старик истощил весь запас уверток, неохотно двинулся по тропе — и тут же застыл как вкопанный, заметив, что следом идет Лез. Даже руками замахал.
— Никаких женщин! Женщинам нельзя. Только Равн может идти. Никаких охотников, никаких грязных женщин!
— Эта женщина не пойдет до конца, она несет еду. Она не пойдет с нами в Место Без Названия. Я отошлю ее обратно раньше.
Равн потащился вниз по склону, едва волоча ноги. Леа и Брайан двинулись вслед за ним по тропке, что вилась среди деревьев. Когда стойбище скрылось из виду, Брайан остановился, забрал у Леа узел и закинул за спину. Она принялась массировать затекшие мускулы.
— Таскать узлы — участь грязных женщин. Как Большой Охотник потащит такой большой узел? Нарушать табу опасно.
— Хочешь получить обратно?
— Ни за что! Вот только бы старый грязный Равн не осерчал.