Как оказалось, тот жаркий летний полдень, когда я смотрела футбол, ознаменовал новую катастрофу.
Вскоре пошел дождь. Сильный, с громом и молнией. Лил весь день, всю ночь и еще двое суток кряду. Настоящий летний ураган. Зародился он, похоже, в южных широтах, затем покрутился над Саргассовым морем, разошелся как следует и двинулся к побережью, на сушу, постепенно добравшись и до Пайни-Бьюта.
Все ринулись укреплять дамбы, защищавшие нашу низину. Тогда-то и случилась беда.
Меня оставили дома одну. Конечно, какой прок от русалки? Внезапно грянул выстрел. Потом дверь распахнулась, и в комнату ввалилась компания мужчин. Человек пять-шесть, неместные. Зловещей наружности, небритые, одежда в лохмотьях. Чужаки ворвались с винтовками, стряхивая воду с длинных сальных волос. Заметив меня, сгрудились вокруг.
– Так, и кто у нас тут? – ухмыльнулся один.
Другой заглянул в лохань:
– Глянь, у нее рыбий хвост. Будь я проклят, да это же русалка!
Они обменялись непонятными шутками, потом кто-то спросил:
– И чего с ней делать?
– Отвезем в Роли и продадим!
– Много за нее не выручишь. Уродцев сейчас полно кругом.
– Она же наполовину рыба! Вываляем в муке и зажарим.
– Лучше заберем с собой. Всадникам Дэвиса пора поразвлечься.
Я плакала, умоляла, но бандиты со смехом и непонятными шутками вытащили меня из лохани. Снаружи их поджидали другие, верхом на лошадях. Меня всучили од ному из конных.
– Кто это? – спросил бородач постарше, в надвинутой на лицо шляпе.
Штанина его комбинезона насквозь пропиталась кровью.
– Русалка, кэп!
– На кой черт она нам?
– Ребята хотят порезвиться. На следующем привале и начнем.
Вожак нахмурился:
– Совсем сдурели? За нами охотится половина национальной гвардии, а вам лишь бы девки.
– Мы же люди, кэп, потребности имеем. Да и потом, кто станет нас искать в такой дождь?
Кэп, судя по виду, был человеком серьезным. Казалось, он вот-вот велит подручным меня отпустить, но, верно, решил не портить отношения, тем более что был ранен в ногу. Любитель поразвлечься не собирался сдавать позиций и в случае отказа запросто мог учинить драку.
– Еду раздобыли? – изрек наконец главарь.
– Мешок кукурузы и пару цыплят, больше ничего, – откликнулся кто-то.
– Тогда по коням.
Меня перебросили через седло, точно мешок с зерном, и всадники помчались галопом. Я не знала, что со мной хотят сделать, но готовилась к худшему. Отряд несся под проливным дождем, от тряски меня вырвало. Мимо мелькали пологие лесистые холмы и долины. Потом дождь перестал, к полудню выглянуло солнце.
Завидев ручей, главарь по имени Дэн вскинул руку. Всадники разом натянули поводья, спешились и занялись обустройством лагеря. Меня опоясали веревкой, а другой конец привязали к дереву. Мужчины пребывали в прекрасном расположении духа, даже Дэн, невзирая на рану, которая хоть и тяготила при ходьбе, но скакать верхом не мешала. По кругу пошла бутыль – не иначе с виски. Предложили и мне, но я отказалась.
Мои похитители быстро захмелели. Вскоре все разговоры свелись к еде. У бандитов с утра не было во рту ни крошки. В Пайни-Бьюте добычей они почти не разжились. Вдобавок днем раньше застрелили их товарища по кличке Отис, а Дэна ранили.
Внезапно Дэн сказал:
– Сейчас бы жареной рыбки!
Сообщники хором загалдели про рыбалку, наперебой хвастаясь своим умением. Вот только крючков ни у кого не нашлось, растеряли в дороге.
Все тут же поскучнели, задумались, а Дэн бросил:
– На кой нам крючки! У нас ведь есть русалка, пусть она и ловит.
Тут все глаза уставились на меня. Я собиралась сказать, что в жизни не ловила рыбу, но Дэн хитро подмигнул мне и продолжал:
– Уважишь нас, дорогуша?
Не знаю почему, но я ему сразу поверила. Может, из-за раны, не знаю. Просто нутром чуяла, что он на моей стороне, поэтому кивнула:
– Мне не привыкать.
Один бандит, кажется его звали Джейк, с сомнением покачал головой:
– Чепуха какая! Станет она по своей воле таскать нам рыбу!
– Выбора-то нет, – хмыкнул Дэн, вынув моток веревки. – Рыбачка будет у нас на крючке. Станет дурить – вытащим и отшлепаем. Джейк, лично займешься.
Тот на минуту задумался, потом кивнул:
– Неплохая мысль. Не поем рыбки, так отшлепаю русалку. И не только отшлепаю.
Мужчины снова загалдели, наперебой перечисляя варианты этого «не только». Подмигнув снова, Дэн туго затянул узел на моей талии.
– Теперь никуда не денется, – ухмыльнулся он и, схватив меня за руку, поволок к ручью. – Ты уж постарайся, девочка, иначе худо будет. – И столкнул с берега, украдкой сунув мне в руку какой-то предмет.
Лишь в воде я поняла, что это нож.
– За работу, крошка! – скомандовал Дэн и стал травить веревку.
Я нырнула, ощущая настоящее блаженство. Нож был тупой и не резал, но, орудуя его концом, мне удалось развязать узел. Освободившись, я поплыла по течению, понимая, что рано или поздно оно приведет к морю.
Следующие несколько часов, опасаясь погони, я плыла и плыла без остановки, держась у самого дна. Не знаю, почему Дэн дал мне нож. Наверное, у него была жена или сестра, а может, и дочка, которую он искренне любил когда-то, прежде чем мир сошел с ума.
Ручей вынес меня к реке, и я поплыла дальше, потому что все реки текут к морю.
Плыть в глубоких водах широкой реки было легко. Должно быть, как обычному человеку – ходить по ровной дороге. Только мне еще и течение помогало: направляло и держало на плаву, когда я уставала.
Проголодавшись, я поймала рыбу и съела, оставив лишь голову и хребет. Вкуснятина! Поймала еще одну и на елась до отвала.
После я лениво плыла по течению, почти не шевелясь и лишь изредка возвращаясь к середине реки. Страх оставил меня. Встреча с бандитами теперь походила на полузабытый кошмар. Даже Пайни-Бьют постепенно стирался из памяти.
Зато пробудились давние мысли и воспоминания. Например, сон, который я видела много лет назад, когда еще жила с Эллисон, своей родной мамой. В том сне она будто бы родила мне братика. Он лежал в белой колыбельке, такой крохотный, как птенчик. Да это и был птенчик с серовато-коричневыми крылышками и человеческим лицом.
Братик что-то прочирикал, но слов было не разобрать.
– Не понимаю, – вздохнула я.
Он снова зачирикал и выбрался из колыбели. Наверное, хотел сказать: «До встречи, Лина». Потом расправил крылья и улетел.