Он знал, что должен придумать что-то прежде, чем они доберутся до Айзека. Но что? Трое вооруженных людей на кокпите не давали особой свободы для маневра. В такой момент неплохо бы попасть в шторм. Но прохладный северо-восточный ветер был ровным и не собирался усиливаться. И никаких грозовых облаков на горизонте. Беннет знал: шторм случается только тогда, когда он тебе совершенно не нужен. Если бы только он мог подать кому-нибудь знак, что у него проблемы…
– Слушайте, я намерен сотрудничать, – обратился он к Дженкинсу. – Единственное, чего я хочу, – чтобы вы сошли с моего судна, и чем скорее, тем лучше.
– Похвальное намерение, – ответил Дженкинс.
– Но если вам хочется избежать неприятностей, нужно поднять британский флаг.
– Зачем это?
– Мы входим в британские воды, странно будет, если мы так не сделаем.
– Ну, тогда поднимай, – разрешил Дженкинс.
Беннет извлек британский флаг из стоящего под лестницей пластикового контейнера. Подойдя к флагштоку, закрепил полотнище и потянул фал – флаг затрепетал на ветру и послушно взмыл вверх. Возвращаясь на кокпит, он услышал – впервые за все путешествие – голос Харбача.
– Эй! – крикнул тот. – У тебя же флаг вверх ногами!
Дженкинс посмотрел вверх на флаг – белый крест в нижнем углу.
– Умный парень! – взвизгнул он. Видимо, его натянутые до предела нервы не выдержали, сдали наконец. Он ударил Беннета по шее прикладом пистолета. – Перевернутый флаг – это ведь сигнал бедствия? А ну, спускай!
Беннет пошел на нос, потирая шею. Флаг вернулся обратно в контейнер.
– Это было мило, – сказал Дженкинс. – Очень мило. Только выкинь что-нибудь еще в этом же роде, и я тебе башку снесу.
Он пристально посмотрел в ничего не выражающее лицо Беннета и озабоченно вздохнул:
– Как насчет того, чтобы что-нибудь поесть, шкипер?
Беннет спустился вниз и вернулся с пивом и сэндвичами.
Они были уже в самом Гольфстриме. Северо-восточный ветер, дующий вразнобой с течением, затруднял руление. С полдюжины рыболовных судов находились в зоне видимости, ближайшее из них – примерно в полумиле от «Идальго». Внезапно послышался шум винтов – вертолет береговой охраны инспектировал воды зоны ответственности. Он приближался, держась низко над водой.
– Харбач! – прошептал Дженкинс.
Харбач приоткрыл саквояж, прикрывая своей спиной его содержимое, и соединил две части автомата.
Теперь вертолет летел прямо к ним. Харбач пристегнул магазин.
– Машем! – скомандовал Дженкинс. – Все машем.
Вертолет спустился еще ниже, почти к самому правому борту.
Они начали махать руками: Морелли – широко улыбаясь, Дженкинс – пытаясь выдавить из себя улыбку, Харбач – загораживая ногами оружие.
Пилот помахал в ответ, поднялся выше и направился в сторону побережья Флориды.
День подходил к концу. Шлюп медленно продвигался вперед, борясь с ветром, щедро рассыпая брызги. Концы выбивали дробь по туго натянутому гроту. Солнце клонилось к западу, теряя свой жар, и тускло светилось красным на предзакатном небе. Беннет понимал, что его время на исходе. Большой Айзек совсем рядом. Вскоре точечка появится на горизонте, а потом они увидят маяк в широкую красно-белую полоску. И после этого он им больше не нужен. Он посмотрел на исчерченную белыми полумесяцами воду. Может, прыгнуть за борт? Если и попытается, они будут стрелять. Взорвать судно? Но поджечь бак с горючим не так-то просто… Дженкинс прервал его размышления:
– Сколько еще до Айзека?
– Немного, – ответил Беннет на автомате.
– Час или вроде того?
– Примерно. – Он закурил, отчаянно стараясь придумать какой-нибудь план. Может, затопить «Идальго»? Беннет тщательно взвесил этот вариант. Можно снять резиновый шланг с водяного насоса, если, конечно, его пустят в машинное отделение, что вряд ли. Или же пробраться в гальюн и спилить бронзовую водопроводную трубу. Если бы у него была хоть какая-нибудь пила под рукой – но нет. Возможно, трубу можно сшибить. Бронза – прочный металл, и они, конечно, услышат шум, но все-таки шанс… Эта мысль была ему отвратительна. «Идальго» создан не так, чтобы можно было легко его затопить. Наоборот, он создан, чтобы плавать, несмотря ни на что. Нет, Беннет его ни за что не затопит! К тому же шлюп – единственное, что у него есть. Еще несколько хороших фрахтов – и у него хватило бы денег, чтобы плыть куда душе угодно: на Багамы, на Кубу, на Виргинские острова… В любую точку мира!
И вдруг ему пришло в голову, что на прозрачном мелководье у Большого Айзека он, скорее всего, умрет. Беннет посмотрел на огромный вздымающийся парус грот-мачты, на перекрестие тросов и веревок, черных на фоне темнеющего неба, и его охватило чувство неизмеримой утраты.
– Кажется, я видел! – крикнул Морелли, указывая пальцем в море. – Похоже на маяк!
– Это морская свинья, – сказал Беннет.
– Как скоро мы увидим остров? – спросил его Дженкинс.
– Скоро. – Беннет встал. – Подержите руль.
– Ты куда?
– В гальюн, – ответил Беннет.
– В гальюн? – с подозрением переспросил Дженкинс.
– Так мореходы называют сортир, – хохотнул Морелли.
– Ладно, не задерживайся там, – предупредил Дженкинс.
Беннет спустился вниз, прошел через свою аккуратную, отделанную красным деревом каюту в уборную. Задвинул перегородку и открыл ящик. Здесь, под чистыми полотенцами, лежала ракетница. Он повертел в руках массивный пистолет и с сожалением положил обратно. Нет никакой возможности спрятать такую штуку где-то на себе. Можно попробовать, выходя из кабины, выпустить один заряд в Дженкинса – это смертельно с такого расстояния. Но потом Морелли и Харбач пристрелят его. Нет, так свою жизнь не спасешь. Он взял в руки спасательный комплект и начал просматривать его содержимое: сигнальные шашки, репеллент для отпугивания акул… Две маленькие жестяные банки привлекли его внимание. Он внимательно их осмотрел – и в его голове созрел план.
– Эй! – крикнул сверху Дженкинс. – Ты чего задерживаешься?
– Воду спускаю.
– Давай быстрей!
Беннет вернулся на кокпит и снова взялся за руль.
– Ну что, видно Айзек? – спросил он. – Должен быть где-то там.
Дженкинс нетерпеливо осматривал горизонт по курсу. На западе садилось солнце, расцвечивая золотом волну. Рыболовецкие катера уже возвращались домой, к Палм-Бич, к Форт-Лодердейлу, к Данья и Голливуду.
Вертолет береговой охраны вернулся и закружил над ними. Они замахали руками. И вертолет улетел, а вместе с ним и последние надежды Беннета на спасение.
Вскоре солнечный диск почти полностью провалился за горизонт. День поблек, превращаясь в глубокие синие сумерки Южной Флориды. А синева быстро превращалась в ночь.