Веерд и Ган проследовали за остальными посетителями музея. В середине выставочного зала возвышалась небольшая платформа, вокруг которой и сгрудилась толпа.
– Сейчас прибудет человек из прошлого, – сказал Веерд, даже не заглядывая в программу экскурсии. – Тот самый. Знаменитый.
– Мило. – Ган пригладила волосы. В музее ей не особенно нравилось. По ее мнению, медовый месяц надо было посвятить танцам и шоу. Ну и возможно, в довершение всего – совершить прыжок на Марс. Но у Веерда другое представление о медовом месяце. Он давно мечтал побывать в Музее времени.
– Я так рада, что мы сюда заглянули, – сказала Ган.
– И я, – улыбнулся Веерд своей новоиспеченной (вот уже шесть часов как) супруге. – А после – на танцы. Будем делать все, что твоей душеньке угодно!
– Тсс, – шикнула Ган.
Гид тем временем говорил:
– Бернард Оллин, человек из прошлого, – один из самых ценных и знаменитых экспонатов Музея времени. Стержень, на котором держится наш музей. – Гид взглянул на часы, затем оглядел толпу. – Всем все видно? Сэр, пройдите сюда, здесь есть место… Замечательно. Человек из прошлого появится вот на этой платформе. Ровно через три минуты.
– Я читал об этом, – признался Веерд.
– Тсс, – снова шикнула на него Ган. – Зато я – нет.
– Когда Бернард Оллин прибудет, – вещал гид, – обратите особое внимание на его одежду, костюм двадцатого века. «Костюм» – принятый в то время термин для обозначения набора из нескольких предметов одежды. Хотя…
Перестав слушать экскурсовода, Ган искоса глянула на Веерда.
– Любишь меня? – шепнула она.
– Спрашиваешь! – тихонько воскликнул супруг.
Полчаса электронная лампа спокойно лежала на столе и вот теперь покатилась. Бернард Оллин успел поймать ее у самого края. Задумчиво взвесил в руке и убрал в ящик стола. Фигушки, на этот раз его не остановят!
Затем он вернулся к пульту управления машиной времени. Машина состояла из двух секций. Первая – та, что пошлет Оллина в будущее, – останется в подвале. Вторая – размером поменьше – отправится вместе с ним и позволит вернуться.
Обе секции, как и сам Оллин, выглядели компактно и внешне полностью отражали внутреннюю суть своего создателя: маниакальную решимость и самоотдачу.
Резкими уверенными движениями Оллин установил регуляторы в нужное положение, удовлетворенно сдвинул брови… и тут краем глаза заметил какое-то движение.
Присмотревшись к основанию пульта, он увидел, что отпаявшийся оголенный провод сам тянется к другому проводу.
Выругаться не позволило воспитание. Крепко стиснув зубы, Оллин взял пассатижи, ухватил ими оголенный провод, вернул его на место и прикрутил как следует.
Вот ведь умники! Коснись провода друг друга – и многомесячная работа коту под хвост.
Но провода сами по себе не отходят. К тому же Оллин надежно припаял все до единого. И электронные лампы тоже просто так со столов не падают…
Его по-прежнему пытаются остановить, весь последний час злоумышленники из кожи вон лезут! Схемы таинственным образом перемешались, настройки сбились. В запечатанные колбы с растворами попали посторонние микроэлементы. Они делают все, чтобы не пустить его в будущее.
Но почему?! Ответа Оллин не знал.
Он извлек из ящика стола электронную лампу и чуть не выронил – лампа проскользнула (или ее протолкнули) между пальцами. Оллин вовремя успел сжать кулак, до боли стиснул зубы и вставил лампу в гнездо.
Еще раз перепроверив настройки, он с силой потянул за главный рубильник.
Голова закружилась, все словно бы сдвинулось с места – и тут же остановилось. Оллин даже не покинул подвала.
Он вновь потянул за рубильник, и на сей раз ощутил сопротивление. Его будто пыталась удержать на месте чья-то гигантская невидимая рука.
Отключив питание, Оллин еще раз перепроверил соединения и настройки. Все было в порядке.
Не повезло ему и в третий раз. Впору было смачно плюнуть, благо Бернард Оллин давно не размыкал губ и слюны скопилось достаточно. Это все Они. Невидимые злопыхатели преследуют его с самого детства – Оллин зовет их не иначе как просто «Они».
Вот и сейчас Они срывают эксперимент. Пустили в ход некую силу, противопоставив ее мощи машины времени.
Оллин давно понял: в будущее его не пускает чья-то злонамеренная, упрямая воля. Впервые она дала о себе знать, когда Оллину было десять и он играл с набором юного химика. Потом сила преследовала его в школе и университете. Но никогда она не проявляла себя так настойчиво, как сейчас.
Впрочем, от этого решимость Оллина запустить машину времени лишь крепла.
Ох уж эти Они!
Оллин резко потянул за рубильник, голова закружилась, его повлекло куда-то… Никто ему не препятствовал, никто не держал на месте. Стиснув кулаки, он крепко зажмурился.
В воздухе из ничего начала проступать фигура Бернарда Олина. Толпа ахнула, гид улыбнулся и приготовился произнести заученную речь. Своим появлением Оллин никогда не перестанет поражать гостей музея.
– И вот перед вами Бернард Оллин, человек из прошлого. Он вас не видит и не слышит. Обратите внимание на ошеломленное и отчаянное выражение его лица. Сейчас Оллин не видит ничего, кроме бесконечной серой пустоты. А все потому, что… – И гид, что называется, на пальцах объяснил теорию путешествий во времени.
– Прическа этого человека, – перешел он к более приземленным темам, – весьма характерна для людей прошлого: длинные волосы спереди и короткие сзади. В двадцатом веке длинная челка служила своеобразным признаком научного или артистического склада ума. Хотя…
Экскурсовод продолжал описывать обычаи эпохи, из которой прибыл Оллин, а толпа во все глаза таращилась на обескураженного мужчину на платформе.
– Он так несчастен, – заметила Ган, сжав руку Веерда. – Взгляни на него!
Люди затаив дыхание взирали на перекошенное от страха, почти обезьянье лицо представителя двадцатого века.
– Он озирается, – пояснил Веерд. – В справочнике написано, что Оллин страдает манией преследования.
О том же заговорил и гид. Молодожены прислушались.
– Его паранойя – как вы, должно быть, знаете – имеет вполне вескую причину. В данный момент Оллин еще не подозревает об истинной природе своего страха и верит, что работать ему мешают люди из будущего.
– Ой, смотри, – сказала Ган. – Он сейчас вернется назад, в свое время. Нажимает кнопку… ах!
Она вцепилась в руку Веерда. Человек из прошлого нажал на пульте кнопку, но ничего не произошло. Взгляд Оллина преисполнился ужаса.
Когда кнопка не сработала, в желудке у Бернарда Оллина будто разверзлась бездна. Неужели он заперт в этом сером лимбе? Что же случилось?