– Я знал, что не смогу тебя удержать, – сказал Салафиил, давая Иисусу немного больше денег, чем был должен.
Иисус пошел проститься с мальчиком, которого вылечил, – лицо у того все больше розовело. Впервые за много лет Иисус испытывал чувство горечи, расставаясь с прежде незнакомыми ему людьми.
Стадо белых быков, шедших на заклание к алтарю Митры, заполонило улицу Юпитера. По другой улице в противоположном направлении, на скотобойню, брело стадо ягнят. Девушки и юноши с гирляндами на шеях танцевали на украшенных цветами колесницах под оглушительную музыку цистр и треугольников, привораживая взгляды толпы, выкрикивавшей непристойности. Даже нищие были пьяными. На одном углу улицы открыто продавали мухоморы, на другом – вино, разбавленное соком конопли. Какой-то паралитик жевал руту, сияя от счастья. Проститутки горланили песни, проституты танцевали, выставляя напоказ бритые подмышки.
По улице Цезаря, пересекавшей улицу Юпитера, шествовала другая процессия, состоявшая из практически полностью обнаженных мужчин и женщин, которые тащили колесницу с гигантским красным фаллосом, украшенным лентами и установленным на ложе из цветов. Все они вели себя вызывающе и распевали непристойные песенки.
– Ну разве это не красиво? – воскликнула старая гречанка, обращаясь к Иисусу.
– Он чересчур большой, – ответил Иисус, пожав плечами.
Иисус чувствовал себя постаревшим. Он слишком много увидел и слишком много узнал. Но, вероятно, все-таки увидел и узнал недостаточно. Идя по дороге, ведущей на север, он воспринял дождь как благословение.