Вот черт! Значит, все-таки моя вина в том, что Нежное Лоно терпит убытки?
— Еще одно дело. Привидения. Мой босс говорит, мне надо расспросить о призраках.
Плотники-родичи переглянулись. Лица у обоих разом сделались непроницаемыми.
— Уж и не знаю, откуда слух пошел, — заявил тот, что в прошлый раз был угрюм. — Ну разве жуки скрежетали, вот кому чего и померещилось. Да это место и само по себе жутковатое, сами посмотрите.
Я пристально посмотрел на него. Он явно лукавил. Впрочем, и на человека, умышленно скрывающего информацию в корыстных целях, он тоже не походил. Просто имелось что-то такое, о чем эти парни не хотели говорить. Ну, им это было неприятно, но ничего такого, противозаконного.
Плотник, который все это время помалкивал, вдруг округлил глаза. Я оглянулся. К нам направлялся десятник, и он как раз миновал место, в котором возникло на миг мерцание — словно зыбкий перегретый воздух. Впрочем, почему бы и нет? В помещении стояла жара.
Десятник, Лютер Как-там-его, жаждал узнать, нет ли у меня возможности заниматься своей работой, не мешая его людям делать свою.
— У меня нынче шесть человек пришло. А должно тридцать два. Я от графика отстаю.
Поэтому я поговорил с ним. Как лицо управляющее он все равно ничего своими руками не делал.
Лично он привидений не видел. Согласно его авторитетному мнению, все эти истории с привидениями выдуманы строителями, искавшими повод уклониться от работы на день-другой. Выходные на стройке не предусматривались.
Погода продолжала улучшаться. Мне почти понравилась прогулка от театра до развалин, в которых детки изготавливали своих жуков.
Здание оставалось пустым. Я решил, что оно отпугивает бездомных своим унылым видом.
По шатким ступенькам я поднялся на крыльцо и ступил в зияющий дверной проем, сразу приведя в действие заклятия, предназначенные для отпугивания случайных посетителей. Первое оказалось хорошо замаскированным, но мощным. Я даже испугался, не утрачу ли контроль за содержимым моего желудка. Все обошлось, хотя в моем желудке изрядно попрыгало. Еще один осторожный шаг по скрипучим доскам — и я начал замечать краем глаза какие-то странные очертания. Может, призраки в «Мире» тоже сбежали отсюда? Если там, конечно, действительно были призраки?
Обнаружились и другие заклятия, все действующие примерно одинаково. Отсюда следовало, что это дело рук одного и того же заклинателя, довольно сильного, но недостаточно опытного. Профессионал сделал бы их не такими явными. Мне не полагалось бы заметить, что мною манипулируют.
Я двигался дальше. Осторожно. Заклятия заклятиями, но пол изрядно прогнил.
Заклятия делались все хуже. Когда их успели поставить? От любого, что было здесь с позавчерашнего дня, наверняка ничего не должно было остаться после того, как сюда вломилась толпа.
Пол скрипел и прогибался под ногами. Крутая лестница в подвал добавила новую порцию оградительных заклятий, одно из которых подействовало на мой желудок даже сильнее прежнего. Судя по всему, оно имело целью заставить незваного гостя вылететь отсюда на собственном выхлопе.
Спустившись в подвал, я обнаружил там лестницу — менее скрипучую, — которая вела в подвал, расположенный под этим подвалом. Здесь пол тоже был деревянным, но настолько грязным, что выглядел натуральным, земляным. Я на это не повелся. До сих пор я не нашел ничего интересного.
Впрочем, при том естественном освещении, которое там имелось, я вряд ли мог что-нибудь найти. Наверняка детишки пользовались каким-либо источником света: не могли же они спускаться вслепую.
Впрочем, ничего сложного. Они слишком полагались на свои заклятия, однако из них из всех только Кип встречался прежде с чем-то по настоящему страшным.
Я наугад поискал, пока рука моя не наткнулась на нечто напоминающее холодную паутину. Я поежился и потянул. Раздался щелчок. Крошечный огонек засветился в лампаде, крепившейся к сосуду, объем которого позволял поддерживать свет в течение нескольких недель. Его неяркий свет позволил различить нишу на высоте глаз, в которой все это стояло, — и железное кольцо, наполовину торчавшее из грязи у моих ног.
Внизу обнаружились еще три расположенных один под другим подвала. Последний, должно быть, находился ниже уровня реки, хотя сырости в нем оказалось не больше, чем в тех, что остались выше — плесень чувствовала себя как дома в них всех.
Занятно. Сколько я ни смотрел, никаких следов взрыва не обнаружилось. Может, это была иллюзия? Или нечто, случившееся на том же психическом уровне, что и наши переговоры с Покойником? Или просто хитроумно устроенный фейерверк, предназначенный для отпугивания нежеланных гостей?
Освещались все уровни подвала одинаково: тусклой маленькой лампадой в нише. Достаточно, чтобы зрение привыкло, но читать здесь я, пожалуй, не смог бы.
Выходило, что все это находилось здесь довольно давно. Кроме заклятий.
Как, интересно, детишки обнаружили это место?
Когда пребываешь в нерешительности, доверься правой руке. Я направился к двери, расположенной по правую руку от лестницы. Она оказалась не заперта.
С дюжину ламп загорелись разом, стоило мне открыть ее. Интересная магия. И не без коммерческих перспектив.
Лампы высветили квадратную комнату двенадцать на двенадцать футов — именно таким я всегда представлял себе идеальное подростковое убежище. Здесь была мебель — неплохая, хотя и не новая. Здесь были ковры. Здесь были игры — две или три даже разложенные. Здесь были книги. Здесь были игрушки. В углу стоял трехколесник. Я записал серийный номер. Все говорило о том, что детишек в компании больше, чем я полагал.
Здесь даже стоял бочонок пива — того, что продают в дорогих лавках, обслуживающих исключительно господ с Холма. Я такого в жизни не пил. Я попробовал.
Я очень хорошо отношусь к Максу. Но это оказалось лучше темного отборного Вейдера. Я испытал сильный соблазн попробовать еще. И еще. Но деловитый детектив Гаррет этот соблазн поборол.
Пиво напомнило мне о том, что Паленая говорила о сильном запахе солода. Я и сам ощущал его тогда — не так, как она, конечно. Сейчас и намека на него не осталось. Здесь пахло подземной сыростью, пылью, ламповым маслом и еще чуть-чуть чем-то, напоминающим звериное логово. Но не пивоварней, нет.
Я нашел раскрашенный от руки бамбуковый веер и развернул его. Что ж. Возможно, Кип Проуз и не тратил времени и денег в Нежном Лоне, но кто-то другой — точно. Этот веер потырили в одном из тамошних заведений.
В лучших домах такие намеренно, оставляют в местах, где клиенты могут стащить их в качестве сувенира. Это у них реклама такая. И хитрый деловой ход: если парень (или, возможно, даже девица) принесет десять таких вееров, ему не только простят кражу, но и обслужат даром.
Свободное предпринимательство в самой что ни на есть дикой форме.