К счастью для Паленой, крысюки мужского пола испытывают интерес к самкам лишь во время течки. Впрочем, женщина-крысюк при желании легко может избежать и этого с помощью нехитрых снадобий.
Но конечно же, мужчина-крысюк тоже может использовать кое-какие снадобья в своих целях.
Надо бы мне с моей девочкой побеседовать о том, с какими типами она может столкнуться уже сейчас, повзрослев.
Старые Кости изо всех сил сдерживал смех.
— Я не готов становиться отцом выводку крысят, слышишь, Весельчак? И это не говоря уже о том, что Дин уволится от нас, если под ногами будут мешаться эти хвостатые отпрыски.
Зато он не против кошек.
— Нет. Он расист. В том, что касается межвидовых отношений.
Я буквально кожей ощущал, как жаль Покойнику, что он мертв и не может нахохотаться вволю.
Я без всякого удовольствия оделся и вышел на улицу. Погода менялась на такую, которая никак не соответствовала моему настроению. Что ж, это даже хорошо. По крайней мере не замерзну.
Первую остановку на пути следования я сделал у мистера Йена. Моя семья затоваривалась у него одеждой на протяжении нескольких поколений — двух по крайней мере. Мистер Йен мог бы помочь мне с новым пальто.
Я шел туда не спеша. В конце концов за мной наблюдали — не мог же я озадачивать наблюдателей, несясь куда-то как на пожар.
Должно быть, мистер Йен назначен на свою портняжную должность лично Главным Распорядителем Стереотипов. Это маленький костлявый старичок, чья армейская служба пришлась, наверное, на первую половину прошлого столетия. У него блестящая макушка, кустистые белые бакенбарды, соответствующие белые усы и ни намека на бороду. Еще его отличает экзотический акцент, наводящий на подозрения, что он мог и вовсе избежать армии. Возраст не притупил его ума. Он сразу узнал меня, хотя я не бывал у него со времени переезда на Макунадо-стрит.
Раскладывая передо мной образцы последней зимней моды, он поинтересовался, чем я занимаюсь. Я расписал ему положительные стороны своей работы; брови его при этом не шевельнулись ни на долю дюйма. Ничто в окружающем мистера Йена мире не могло превзойти драматизмом и накалом страстей его портновского ремесла. Все же время от времени он более или менее уместно, хоть и без избыточного энтузиазма, хмыкал с целью показать мне, что он все-таки слушает.
Я, впрочем, тоже не слишком углублялся в историю. Меня гораздо больше волновало, как бы свести концы с концами, не разорившись на его услугах.
Видя мои затруднения с выбором, мистер Иен пришел мне на помощь.
— Вы как раз идеальный человек для нового типа дождевого плаща, который мы подумываем выпустить в продажу. Мой сын Бранд привез образец из деловой поездки, которую они предприняли с фронтовыми друзьями. — При этом старик несколько беспокойно оглянулся. Должно быть, Бранд с приятелями срубили неплохой куш, набив трюм оставшимся от войны снаряжением и быстренько вывезя все это за пределы Каренты.
Такие штучки сейчас проделывают все кому не лень. Очень уж барыши от контрабанды соблазнительные.
— На мужчину с вашим размахом плеч он немного маловат, — сказал мистер Йен. — Но вы хоть представление получите, что я имею в виду. — Плащ, который он мне вынес, больше всего напоминал светло-коричневый тент от фургона. — Так его можно носить летом. Водонепроницаемый. И зимняя подкладка пристегивается. Такие носят в Кхаре — там у них круглый год дожди.
Я смутно припомнил это название. Что-то мне говорили про дожди и туманы.
Насчет размера он оказался прав, но плащ мне понравился, стоило посмотреться в зеркало.
— Считайте, что вы мне его продали, мистер Йен. Я в нем похож на какого-то уличного чародея.
— Потайные карманы делать?
— И побольше. Разного размера. И в подкладке сделайте, ладно?
— Какой длины вы хотите? В Кхаре носят до колена, но погода там мягче нашей.
— Мистер Йен, вы же мастер. Я доверяю вашему опыту.
— Тогда мне потребуется снять с вас мерки.
— Делайте все, что требуется, дружище. Да, мне еще что-нибудь временное нужно.
— Полагаю, у меня найдется что-нибудь ношеное, но вполне пригодное, — кивнул он, тщательно прикладывая ко мне мерную ленту и записывая результаты на пергамент, протертый почти до дыр от многократного употребления. — Как поживает ваша матушка? — осторожно поинтересовался мистер Йен.
— Ее довольно давно уже нет с нами. Устала от жизни после смерти Мики.
Война с Венагетой длилась не одно поколение. Люди привыкли терять родственников мужского пола. Моя мать потеряла отца, мужа и двоих сыновей. Однако смерть моего брата сломила ее окончательно.
Это меня терзало. Я этого не показывал, но оно меня терзало. Я ни на миг не надеялся, что моя смерть могла бы вызвать такую реакцию.
— Простите, что потревожил ваши чувства.
— Вы же не знали.
— Выходит, давненько мы с вами не виделись.
— Если это пальто окажется таким же прочным, как предыдущее… — начал я и осекся. Я в мыслях не имел, что его изделие может пережить его.
— Я понимаю ваши затруднения. У меня сохранились кое-какие пальто, которые пошил мой дед. А штаны и того старее. Мы, понимаете ли, за модой не гонимся, у нас главное — качество и надежность. Да, конечно, я вам что-нибудь найду.
— Как у вас дела идут по окончании войны?
— Мы от военных заказов не зависели. У нас всегда много работы.
— Что ж, отлично. Как скоро будет готово пальто?
— Дней десять. Может, и раньше. Зайдите после выходных. — Он ушел куда-то в глубь лавки и вынес мне жуткую разноцветную тряпку, которую я не надел бы под страхом смерти, когда бы не погода. — Это единственное, что у меня есть вашего размера. Только постарайтесь вернуть мне его целым.
— Наверняка все до единого городские сумасшедшие будут мечтать отобрать его у меня.
Мистер Йен подозрительно на меня покосился. Главный Распорядитель Стереотипов явно не снабдил его чувством юмора.
— Да, кстати, после того, как я уйду, к вам, возможно, заглянут поинтересоваться, что я у вас делал. Расскажите им все, что они хотят знать, ладно?
Старик нахмурился. Неужели он настолько отстал от жизни, чтобы не знать, чем занимаются детективы?
Ничего, скоро его просветят.
Я оставил солидный задаток.
Всю свою сознательную жизнь я страдал от острого желания подергать, так сказать, короля за кончик бороды. Это искушение посещало меня уже и не упомню сколько раз.
Вот и сейчас, покидая на взводе заведение мистера Йена, я поборол соблазн положить руку на плечо одного из моих сопровождающих. Пусть бы побесился. Да и остальные тоже.