То, что нас не отправили на войну, откровенно радовало, но инструкторы, словно в наказание, загрузили нас занятиями. Так что на занятиях нашего фехтовального «кружка» у меня хватало сил только на метание железок в мишень. Хербаты проявили себя великолепно. Пара занятий позволила рукам вспомнить, что к чему. Плоские топорики действительно порхали как бабочки, с немалой силой впиваясь в мишень либо лезвием, либо одним из остриев — в соответствии с моими желаниями.
Постепенно в школе все вернулось на круги своя, но, когда я уже начал свыкаться с новыми реалиями, жизнь сделала новый вираж. Это случилось на десятый день после инициации. Точнее, первые признаки перемен проявились раньше, но тогда это прошло мимо моего сознания.
В четверг к нам неожиданно подошел Берислав. В руках купеческий сын сжимал бутылку вина.
— Тут это, парни, я решил, что пора заканчивать с раздорами.
— А с тобой никто и не ссорился, — тут же набычился я.
— Подожди. — Олан успокаивающе положил руку мне на плечо. — Берислав прав, получилось глупо. А это, я надеюсь, мировая?
— Да, — оживился Берислав, демонстрируя бутылку, — отец прислал в подарок к инициации.
Бутылка на троих — это так, ерунда, но меня почему-то сморило.
Утро было таким, что добрым его не назовет никто в мире. И это с трети бутылки вина? Ерунда какая-то. Олан страдал не меньше меня, а вот Берислав был свеж как огурчик.
— Ты что, траванул нас? — тут же начал распаляться я.
— Успокойся, Молчун, он же пил вместе с нами. Может, это реакция на инициацию? Вот будет сюрприз, если так будет и дальше. Как прожить без вина?! — простонал Олан.
Выяснить все до конца мы не успели — в казарме появился директор.
— Внимание. Курсантам Деянову, Воронову, Мак Таранису и Гудимову собрать вещи и готовиться к выезду.
— Господин директор, Воронов и Мак Таранис заболели, — выпалил Берислав.
— Что?! Как заболели? Целителя сюда! — тут же впал в ярость директор. Что-то зачастил он с такими бурными реакциями.
Прибежал целитель, начал квохтать над нами. Как ни странно, он не нашел очевидной причины нашего недомогания. Директор долго думал, но все же вынес свой вердикт:
— Мак Таранис и Воронов не поедут. Вместо них…
— Прошу прощения, господин директор, — внезапно вмешался в разговор наш инструктор управления. — Насчет Мак Тараниса согласен, но Воронов лучший среди курсантов. Мы и так сильно рискуем, отправляя необученных птенцов.
— Согласен, — с явным недовольством кивнул директор, не решившийся перечить живой легенде, и тут же обратился к целителю: — Лечи Воронова.
— Но затраты энергии…
— Плевать мне на затраты. К обеду Деянов, Гудимов и Воронов должны быть уже в дороге.
Немного ошарашенный этой сценой, я так и не понял, куда нас отправляют и зачем.
Целитель едва не дошел до обморока, приводя меня в божеский вид, но даже при этом он сообщил, что снял только симптомы.
Спустя почти пять месяцев после моего прибытия в столицу я вновь оказался на боевом дракаре речной гвардии. Стоит упомянуть, что среди большого разнообразия королевских войск речная гвардия уступала по своему престижу лишь морской и конечно же тяжелым пехотным гвардейцам, которые защищали покой августейшей семьи. Точнее, сам покой охраняли телохранители, но с этими очень странными людьми мне еще только предстояло встретиться.
Все два дня пути, пока наш дракар поднимался против течения Дольги, мы почти не разговаривали: Зеленый вообще был нелюдим по своей натуре, а Берислав не выходил из мрачного состояния. Лезть к нему с расспросами желания не было никакого. Так что вместе мы собирались лишь на занятиях преподавателя по управлению, который отправился с нами в надежде вбить в тупые головы курсантов еще хоть немного нужных знаний. Он же и рассказал нам причину нашего срочного выдвижения из школы.
— Хочу, чтобы вы выкинули из головы все ненужное и сконцентрировались на том, что важно. Даже не знаю, можно ли это назвать везением, но одному из вас удастся перешагнуть через несколько ступеней. Недавно в гарнизонном городке Ониборге погиб поводырь хах-ковая. Заменить его оказалось некем — среди помощников поводырей не оказалось ни одного укротителя.
— А среди нас он есть? — спросил я, заинтригованный новым словом.
— Не знаю, и никто не знает. Это можно проверить лишь на практике, потому боярин Возгарь приказал опробовать лучших учеников нашей школы. Увы, научить вас искусству укротителя я не могу, потому что сам его не ведаю.
О том, кто такой боярин Вторак Возгарь, знал любой курсант. Он являлся не менее легендарной личностью, чем наш преподаватель. Один из внебрачных сыновей — судя по имени, второй — князя, ведущего свой род от великих князей славян. Бастарду в этом королевстве была одна дорога — получить титул боярина и отправиться в армию. Талант поводыря предопределил дальнейший карьерный путь Вторака, а настойчивость и злость на весь мир вознесли на высшую ступень — максимум для таких, как он.
Еще немного погоняв по теории, учитель оставил нас в покое, и последние часы перед прибытием на базу поводырей мы занимались самоподготовкой. Я понимал, что нужно освежить в памяти школьные занятия, но ничего в голову не лезло, и окружающий пейзаж притягивал взгляд. Все это мне уже довелось видеть, но сейчас берега великой Дольги выглядели как-то по-другому.
На расстоянии нескольких дней пути от столицы жизнь била ключом. Городки и деревеньки едва не касались окраинами друг друга, а рыбачьи лодки сновали по глади реки, как водомерки, и так же испуганно шарахались от дракаров, а точнее, от тех, кто, натянув под водой канаты, буксировал боевые суда. Узкие рамки школы и магического квартала внезапно треснули, позволяя по-новому взглянуть на окружающий мир. Он был огромен и вмещал в себя сотни тысяч людей с миллиардами мыслей, мечтаний и желаний. Именно осознание этого многообразия было нужно мне для пробуждения от ленивой дремы, а отнюдь не влюбленность и ссора с магом. Тело начало буквально зудеть от желания сделать что-нибудь важное. И как нельзя лучше в это настроение вписывалось грядущее испытание.
Резиденция поводырей находилась не на берегу Дольги, так что нам пришлось около часа трястись в похожей на арестантскую карете, и только после этого я увидел вдали стены Ониборга. Строители постарались на славу, и более жуткого места в этой стране я еще не видел. За темно-серой стеной возвышались готические пики внутреннего замка. И стену, и крыши замка оседлали каменные изваяния страшных тварей. Покопавшись в памяти, я уверился, что ни одно из виденных мною изображений о ни не имеет ничего общего с этими монстрами. Но все равно по спине пробежал противный холодок.
Основатели корпуса наверняка стремились нагнать на всех в округе побольше жути, но явно перестарались, и теперь это аукалось всеобщей ненавистью. Даже городок, где проживал обслуживающий персонал базы, охватывал крепость широким кольцом, словно боялся приблизиться вплотную.