— Я много где бывал. Но, знаешь, ни на севере, ни на юге среди сонма богов я не встречал твоих имен.
На пепельных губах обозначилась улыбка.
— Верно. Дело в том, Фатик, что я пришла из другого мира. Ты видел вартексы, сквозь которые Фрей призывал существ из Агона, ты понимаешь, о чем я. Миров — множество, и у каждого свой бог, а боги не очень-то любят, когда в их владения без спроса вторгаются…
— Ага, — сказал я. — Тут ты меня не удивила. Теория множественности миров — расхожая штука в моем мире. Есть даже теория путешествующих слов, только представь. Мудрецы утверждают, что отдельные словечки просачиваются сквозь складки миров и влипают во все языки. Вот, к примеру, словечко «шокерно» — откуда оно взялось? А прилагательное «яханный»? В нем загадочная удвоенная «н»! В Хараште обычно прибавляют к нему существительное «фонарь», так неприлично получается…
— Фатик!
— А?
— Когда я сказала, что ты можешь задавать вопросы, я имела в виду вопросы.
— О, гм, прости, богиня…
— Ничего. Слушай и спрашивай, но не отвлекайся на глупости…
— Хорошо, не буду. А сколько всего у тебя… ипостасей?
— Тебе не нужно этого знать.
— Хм. — Крепче знаешь — меньше спишь, или как там? Ладно. Я подумал. — Тогда, будь добра, разъясни мне насчет богов и прочего, если мне, конечно, можно и нужно это знать. Я, видишь ли, не очень-то верил в высшие силы до встречи с тобой.
Талаши улыбнулась уголком рта.
— В каждом из миров мультиверсума есть бог. Но твой мир — особый случай. В нем бога нет, нет высшего существа, скрепляющего бытийное начало, а значит, твой мир обречен на распад. Ему осталось… чуть меньше года.
— А что же бог моего мира? Куда он делся? От чего умер?
Волосы-тени заволновались, словно на них подул ветер.
— Ты видел его останки в пещере… в виде льда.
Я содрогнулся, вдруг осознав… Но она опередила мои слова резким ответом:
— Именно так! Мы зачали нового бога на месте гибели старого. Нет места лучше, да и я не способна произвольно выбирать места.
У богов свои резоны. Я решил помалкивать о зачатии.
— Так от чего же он умер?
Она молчала долго, дольше, чем я занимался любовью с Лигейей, а к ответу подошла издалека:
— Твой мир сейчас — мир страданий и боли, мир лжи и обмана, большую часть которых причиняют носители разума — люди. Мир без бога, наполненный игрушечными и лживыми, извращенными культами под рукой жадных и корыстных людей. Почему умер Атрей? Его убили.
— Гм, — сказал я.
— Это все, что ты можешь сказать?
Я мог бы сказать еще «Че?», «Как так?» и «Почему?», но воздержался от дурацких вопросов; я верил, что богиня сама все расскажет. Думаю, богов убивают не каждый день, событие — знаковое.
Она кивнула в такт моим мыслям.
— Хорошо, я расскажу тебе. Мы знаем, кто убийца, мы знаем, чем чревата смерть бога для мира, с которым он составляет единое целое… — Она взглянула на меня так, что мурашки поползли между лопаток. — Но я начну издалека… Приготовься, и слушай внимательно, и постарайся все правильно понять. Единый Творец создал сущее, выделив его из изначального Хаоса… Он создал миры, богов, людей и иных существ… Я внятно объясняю, Фатик?
А ведь только что она говорила, что я не похож на тупого варвара!
— Более чем, богиня, продолжай.
— Творец опекал созданные им миры, бытийную вселенную, и нас, богов, которые, в свою очередь, должны опекать смертных и уберегать миры от распада… В дополнение к богам он создал эльфов — вечноживущих опекунов смертных рас на земле…
— Опекунов, вот как? Если судить по парочке эльфов, которых я знаю, им самим нужны няньки. Няньки нужны всему эльфийскому племени!
— Фатик, эльфийскому племени нужны палачи, а не няньки.
— Яханн… что?
— Не бойся, я говорю об истинных эльфах дома Агмарта, который, восстав против Творца, был побежден им и целиком заключен ныне в мире Агон. Тех самых эльфах, что пытаются сейчас уничтожить Витриум руками Вортигена, их марионетки, тех, кто способствовал возвышению этого безумца. А ведь он безумец, Фатик, взалкавший бессмертия сумасшедший, готовый ради вечной жизни на всё!
— В нем часть демонской плоти, я знаю.
— Тебе известны лишь обрывки из того, что происходит…
— Так расскажи мне больше, богиня! Расскажи мне о том, что происходит, поведай об эльфах, ибо я весьма неравнодушен к одной эльфийской особе, как ты, без сомнения, знаешь!
Пепельные губы Таланта сложились в нечто, что я мог бы назвать «сардонической улыбкой».
— В твоем мире, дорогой мой варвар, эльфов не существует…
Я чуть не сверзился с табуретки.
— Не сущ…
— Я расскажу тебе — позже.
— Но…
В глазах богини я заметил близкую бурю и по-настоящему устрашился.
— Позже.
Не существует… Эльфов — не существует! Скажите мне, что я спятил!
— Так и быть. Но расскажи обязательно!
— Всему свое время… Вернемся же к Творцу…
Я поерзал.
— Да, вернемся. Но потом ты расскажешь мне об эльфах!
— Я обещаю, Фатик.
— Только не забудь!
— Фатик!
— Гм. Молчу. Продолжай же, богиня! Творец создал сущее и эльфов… Тьфу. Просто сущее. Остановимся на нем, ибо эльфы часть сущего, как я понимаю.
— Фатик!
— Молчу! Молчу и слушаю.
Талаши вздохнула.
— Создав сущее, выделив его из изначального Хаоса, Творец повел с Воплощением Хаоса игру, суть которой скрыта даже от нас, богов. Он играл и… почти проиграл…
— Ого, — сказал я. — Да он азартен. Погоди, ранее ты сказала — он исчез. Дай-ка предположу: карточный долг — долг чести. Творец понял, что проигрыш неминуем, и сдриснул в неизвестном направлении, чтобы не общаться с кредиторами?
Талаши нахмурилась (и лучше вам не знать, как выглядит хмурящаяся богиня):
— Не ерничай, Фатик, когда говоришь о Творце! Пожалуйста. Мы не знаем, была игра добровольной или же Творца к ней вынудили. Но в остальном мыслишь ты… в верном направлении…
— Позволь уточнить. Как долго длилась… игра?
— Долго, Фатик… Время… не имеет значения для бессмертных.
— Позволь уточнить еще раз. Нынче обстоятельства таковы, что Творца разыскивают кредиторы?
— Кредитор. Его ищет Кредитор. — Со всей очевидностью, она произнесла, прошелестела это слово с большой буквы, как… имя.