Грант был намного меньше «Протеруса» и намного меньше бактерий даже сейчас.
Стал ли он достаточно велик, что бы быть замеченным?
Он вынул нож и глубоко всадил его в находившееся перед ним вещество, а потом сделал разрез книзу.
Ничего не случилось, никакого потока крови, так как в белом кровяном тельце не было крови.
Потом в месте повреждения оболочки медленно стала выдавливаться внутренняя протоплазма, а эта часть оболочки разошлась.
Грант ударил снова. Он не хотел убить его, да он и не думал, что может это сделать при его нынешних размерах. Но это был способ привлечь его внимание.
Он отплыл немного в сторону и с возрастающим волнением заметил, что в стенке образовался выступ, направленный в его сторону.
Он отплыл дальше, и выступ последовал за ним.
Он был замечен. Он не мог бы сказать, как это было сделано, но белое кровяное тельце со всем своим содержимым следовало за ним.
Теперь он поплыл быстрее. Белое кровяное тельце следовало за ним, но, как и надеялся Грант не быстро. Грант понял, что оно не приспособлено для быстрого передвижения, что оно двигается как амеба, выпучивая часть своего содержимого, а затем переливая себя в этот выступ. В обычных условиях оно воевало с неподвижными объектами, с бактериями и посторонними неживыми осколками. Для них его амебообразное движение было достаточно быстро. Теперь оно имело дело с объектом, способным мчаться прочь от него.
Грант надеялся, мчаться достаточно быстро.
С нарастающей скоростью он поплыл к остальным, которые все еще не уходили, наблюдая за ним.
– Пошли, – сказал он, тяжело дыша. – Я полагаю, оно следует за мной.
– Как и другие, – сурово заметил Дьювал.
Грант посмотрел вокруг. Вдалеке все кишело белыми кровяными тельцами. То, что заметило одно, заметили все.
– Как…
– Я видел, как вы ударили его ножом, – сказал Дьювал. – Когда вы повредили его, некоторые химические вещества попали в кровь и привлекли белые кровяные тельца со всех соседних областей.
– Тогда, ради бога, плывем!
* * *
Бригада хирургов сгрудилась вокруг головы Бенеша. Картер и Рейд наблюдали за ними сверху. Настроение черной депрессии Картера еще более усилилось.
Все было кончено. И все напрасно.
– Генерал Картер! Сэр!
Голос был резким и настойчивым, дрожащим от волнения.
– Да?
– «Протерус», Сэр! Он движется!
– Остановите операцию! – завопил Картер.
Все члены бригады хирургов вздрогнули и удивленно посмотрели вверх.
Рейд схватил Картера за рукав.
– Это движение может быть просто следствием постепенно ускоряющейся деминиатюризации. Если не извлечь их сейчас, они подвергнутся опасности нападения белых кровяных телец.
– Какого рода движение? – крикнул Картер. – Куда они направляются?
– К оптическому нерву, Сэр.
Картер со свирепым видом повернулся к Рейду.
– Куда это они идут? Что это значит?
Лицо Рейда посветлело.
– Это означает непредвиденный выход, о котором я не подумал. Они направляются к глазу и выйдут через слезный проток, они могут успеть. Они могут выйти из него, в крайнем случае, повредив один глаз. Эй, кто-нибудь принесите предметное стекло от микроскопа! Картер, сойдемте вниз!
* * *
Оптический нерв представлял собой связку волокон, похожих на гирлянду сосисок.
Дьювал приостановился, чтобы всунуть руку в стык между двумя такими «сосисками».
– Узел Канвера, – сказал он.
Он был изумлен.
– И я трогаю его.
– Не трогайте его, – сказал Грант, задыхаясь. – Плывите.
Белые кровяные тельца были вынуждены преодолевать плотную сеть из волокон, а для них это было не так легко, как для пловцов.
Они протиснулись в промежуточную жидкость и выпучивались в пространство между плотно переплетенными нервными волокнами.
Грант с волнением следил, гонится ли еще за ними то самое белое кровяное тельце, в котором был «Протерус». Он больше не мог его разглядеть. Если он и находился внутри ближайшего тельца, то, очевидно, так глубоко погрузился в его вещество, что не был виден.
Если же лейкоцит позади них не был тем самым лейкоцитом, то Бенеш мог погибнуть, несмотря ни на что.
Всюду, куда не попадал луч от фонарей на шлемах, на нервных волокнах вспыхивали искры и двигались назад со все возрастающей скоростью.
– Световые импульсы, – пробормотал Дьювал. Глаза Бенеша не полностью закрыты.
– Все вокруг несколько уменьшается в размерах, – сказал Оуэнс. – Вы не заметили?
– Я заметил, – кивнул Грант.
Белое кровяное тельце казалось только половиной того чудовища, каким оно только что представлялось ему, если это было оно.
– Нам плыть еще несколько секунд, – сказал Дьювал.
– Я не могу больше! – крикнула Кора.
Грант развернулся и поплыл к ней.
– Я уверен, что вы можете. Мы уже в глазу. Только расстояние не более капли слезы отделяет нас от места, где мы будем в безопасности.
Он обнял ее за талию и потащил за собой, забрав у нее из рук лазер и блок питания.
– Пройдем через это, и мы будем в слезной протоке, – сказал Дьювал.
Они были уже достаточно велики, чтобы почти заполнить промежуточное пространство, в котором плыли. По мере того, как они росли, их скорость возрастала, и лейкоциты выглядели значительно менее страшными.
Дьювал ударом ноги вскрыл стенку мембраны, к которой они подошли.
– Пролезайте, – сказал он. – Мисс Петерсон, вы первая.
Грант подтолкнул ее и сам последовал за ней. Потом Оуэнс и, наконец, Дьювал.
– Мы вышли из тела, – сказал Дьювал со сдерживаемым волнением.
– Обождите, – сказал Грант. – Я хочу, чтобы лейкоцит тоже вышел. Иначе…
Он подождал некоторое время, а потом испустил торжествующий крик.
– Вот оно! И, слава богу, это именно то!
Белое кровяное тельце просочилось через отверстие, пробитое ботинком Дьювала, но с трудом.
«Протерус» или его разбитые обломки ясно просвечивали через его содержимое.
Корабль увеличился настолько, что составлял почти половину лейкоцита, и бедное чудовище почувствовало неожиданный приступ несварения желудка.
Оно, однако, стойко сражалось. Будучи однажды настроенным на преследование, оно не могло делать ничего другого.