– О боже… Как же я… – Ясновский похолодел. Когда к нему вернулся дар речи, он воскликнул: – Азалий Алексеевич, он, точно! Могу поклясться, что…
Дулепов снова затряс ротмистра за ворот пижамы.
– Где эта чертова аптека? – прорычал он.
– В районе пристани, сразу за…
– Во сколько там должен быть Люшков?
Ясновский лихорадочно вспоминал:
– В девять, нет, в десять! То есть в десять он выходит… В половине одиннадцатого, господин полковник!
Дулепов и Клещев одновременно взглянули на часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого.
– У-у, – горестно застонал Дулепов. – Модест, быстро тащи его в машину! Не могу видеть эту тварь!
За шефом с треском захлопнулась дверь. С косяка тонкой струйкой посыпалась штукатурка. Семейный портрет покачнулся и рухнул на пол. Ротмистр натягивал брюки, но нога никак не попадала в штанину. На помощь пришла жена. Вместе с Клещевым она кое-как одела его, вывела на улицу и посадила в машину.
Дулепов, сыпля проклятиями, подгонял водителя. Клещев благоразумно помалкивал. Молчал и его заместитель Соколов. Оба знали не понаслышке, что значит попасть под горячую руку шефа. В запале тот не разбирал, кто прав, кто виноват, и его костлявый кулак выбил не один зуб у подчиненных.
Ротмистр, мучаясь от похмелья, забился в угол и боялся проронить лишнее слово. На крутых виражах его подбрасывало как мешок, тошнота подкатывала к горлу, но он молил Бога только об одном – чтобы опередить красных боевиков. В противном случае – а об этом даже не хотелось думать – Дулепов спишет провал операции на него. И то, что оставил Люшкова без охраны. И то, что раскатывал с женой по базарам и магазинам, в это время как весь отдел в поте лица гонялся за агентами НКВД… И припомнит, конечно, что казенные деньги, выданные на оплату осведомителей, были спущены в казино. В лучшем случае погонят со службы, а в худшем… Тут уж как повезет…
А Дулепов, покачиваясь как шаман, твердил:
– Где, где они могут торчать? Где? Соображай, Модест, соображай!
Клещев напряг память. Он знал Харбин как свои пять пальцев, в том числе и район у аптеки Чжао, но этого было недостаточно. Требовались детали: проходные дворы, уличные торговые точки, стоянки машин и извозчиков – всё, по чему вычисляют засаду, но главное – место, где могут сойтись жертва и палач.
– Стоянка такси и извозчиков у харчевни, – вспомнил он.
– От нее метров сто – сто пятьдесят до аптеки, – подтвердил Соколов.
– Все правильно, там у них может стоять машина или пролетка, – согласился Клещев.
– Плюс подходящая позиция для стрелка.
– Вряд ли, далековато. Что там еще?
– Строительная контора Букреева.
– Точно! Через улицу напротив.
– Бойкое место, возле нее вечно толчется народ. И затеряться легко, и позиция отличная. Бабахнул, скакнул в машину – и поминай как звали. – Соколов в возбуждении хлопнул по коленкам.
– Вот ты его и закроешь, – согласился Клещев, – возьмешь в помощь ребят Хватова и наглухо заблокируешь подходы к конторе. Особое внимание удели окнам, что выходят на аптеку. Улица там узкая, могут пальнуть через стекло.
– Понял, – ответил тот и предложил: – Мефодич, надо бы прошерстить чердак…
– Молодец, что вспомнил! – одобрил Клещев и обратился к Дулепову: – Азалий Алексеевич, как – такой план принимаете?
– Действуйте, – кивнул шеф и напомнил: – Про проходные дворы не забудьте.
– Их и соседнюю улицу перекроет бригада Тяжлова.
– А про саму аптеку забыли? – спохватился Соколов. – Там Люшкова как раз и могут кокнуть.
– Вряд ли, – усомнился Клещев.
– Этот вариант можно исключить, – поддержал его Дулепов.
– Почему?! – удивился Соколов.
– Толпой в аптеку они не повалят, а у одиночки шансов почти нет. Люшков, между прочим, тоже профессионал.
– Да, он с лета бьет в яблочко, – кивнул Клещев.
– И потом, Долговязый, как я полагаю, не совсем дурак, чтобы лезть в петлю, – буркнул Дулепов.
– Но почему Долговязый?! – в один голос воскликнули Клещев и Соколов.
– Потому что он… – впервые подал голос Ясновский, но договорить не успел.
– А… протрезвел, мерзавец? – накинулся на него Дулепов.
– Азалий Алексеевич, но все-таки почему Долговязый? – напомнил Клещев.
– Интуиция, Модест! Ты лучше скажи, из-под какой колоды эта змеюка может вы…
Резкий толчок швырнул их вперед. Дулепов ударился головой о лобовое стекло и коротко матюгнулся. Водитель крутанул руль, машину развернуло и потащило по мостовой. Над капотом промелькнуло и исчезло испуганное лицо рикши, откуда-то из-под колес донесся слабый крик, позади взвизгнули тормозами машины с филерами.
Первым пришел в себя Клещев. Он выскочил из кабины. На тротуаре корчился от боли сбитый рикша, под ногами похрустывали обломки его коляски. К ним уже спешил плюгавенький китаец-полицейский, на глазах раздувавшийся от собственной значимости. Вокруг собиралась галдящая толпа, большинство которой составляли китайцы. Клещев выхватил из кармана удостоверение, раскрыл и сунул полицейскому под нос, но оно не произвело на него никакого впечатления. Похоже, он не знал ни слова по-русски.
– Дорогу! – зарычал Клещев.
Полицейский ничего не понял, но на всякий случай набычился и схватился за кобуру.
– Модест, кончай с ним цацкаться! Тащи эту обезьяну в машину! – крикнул из кабины Дулепов.
Соколов кинулся Клещеву на подмогу. Вдвоем они скрутили полицейского и пинками впихнули на заднее сиденье. Толпа угрожающе загудела, кое-кто уже вооружился палками, но Дулепова это не остановило. Выхватив револьвер, он пальнул в воздух. Этого, как ни странно, хватило. Давя друг друга, китайцы бросились врассыпную. Коротышка-полицейский что-то продолжал верещать на своем птичьем языке. Клещев, потеряв терпение, несильно стукнул его рукояткой пистолета по голове и вытолкал из машины.
– Гони! Гони! – яростный вопль Дулепова подхлестнул водителя.
Громко сигналя, машины контрразведки понеслись дальше, к аптеке Чжао. Время безжалостно работало против Дулепова. Ему оставалось положиться только на удачу.
* * *
Было уже почти одиннадцать. Павел извелся в ожидании. Не лучше чувствовали себя и другие. Наконец на перекрестке мелькнул знакомый темно-синий «опель».
– Кажись, пожаловал! – с облегчением вздохнул Николай.
Машина с Люшковым миновала стоянку у пирожковой, въехала на тротуар и остановилась в десяти метрах от входа в аптеку. Дальше путь загораживали строительные леса, на которых возилась бригада китайских и русских рабочих. Водитель вышел и открыл заднюю дверцу. Первым показался Люшков, следом резво выпрыгнул мальчишка лет семи, за ним осторожно ступила на скользкий тротуар пышнотелая брюнетка. Ротмистра с ними не оказалось, но это не обрадовало боевиков. Они озадаченно переглянулись.