«БМВ» выбралась за город и ходко направилась по трассе в сторону аэропорта. Астамиров покосился на часы и велел:
– Не гони! Времени еще куча!
Ахмад сбросил скорость. Возле аэропорта Ахмад вышел из машины и неторопливо направился к зданию. Некоторое время он изучал расписание, потом выпил в баре чашку кофе. Астамиров был в курсе, что тут работают камеры видеонаблюдения, поэтому вел себя абсолютно раскованно и естественно.
Наконец из зоны вылета показались пассажиры нужного рейса…
– Позвонили со «Скорой» и что?.. – спросил Горов.
– Дежурный сразу направил по рации наряд, – пожал плечами начальник РОВДа. – А потом дознавателя выслал… Но там все оказалось без криминала.
– А с дознавателем переговорить можно?..
– Почему нет?.. – Наклонившись к селектору, начальник РОВДа бросил: – Кормухину ко мне, срочно!
– Есть, сейчас… Так, извиняюсь, товарищ подполковник, она же в отгуле. За эту, профессоршу…
– А телефон у нее есть? – быстро спросил Степан.
– Тогда телефон мне ее!
– Секунду!
Дежурный продиктовал мобильный дознавателя. Начальник РОВДа записал и тут же набрал его. В трубке послышались длинные гудки…
– Не берет что-то…
– Ладно, я сам ее найду, – сказал Степан, поднимаясь. – Только дежурному, пожалуйста, дайте команду, пусть мне адрес ее фактический найдет, пока я спущусь…
У крыльца РОВДа стояла «Шкода Октавия». Точно такая же, как та, которую сжег Нурди Важиев. В придачу к ней Горову выделили капитана Тетеркина из местного отдела по борьбе с терроризмом. Того самого, что встречал его предыдущей ночью в аэропорту.
– Куда? – спросил капитан, запустив двигатель.
– Здолбуновская вроде какая-то… – сказал Степан, с трудом разбирая каракули дежурного по РОВДу. – Есть хоть такая?
– Да, тут недалеко…
Дознаватель жила в блочной девятиэтажке малосемейного типа. Почти из всех окон было вывешено выстиранное белье, под домом был накидан мусор. У единственного подъезда полулежал какой-то алкаш и что-то мычал неизвестно кому, жестикулируя руками.
– Может, я с вами пойду?.. – оценил обстановку капитан.
– Да нет, Коля, лучше машину посторожи. А то еще одной начальство не простит!
В Москве к Наталье подсел очень представительный дядечка в дорогом костюме. Из вежливости он что-то сказал о погоде, потом сообщил, что является депутатом областной Думы Свердловской области, а в конце поинтересовался, чем занимается соседка.
– Я журналистка! – сообщила Наталья. – Еду писать статью о похоронах…
– Маклярского?.. – догадался дядечка. – Да-да, печальная история! Я ведь его случайно слышал, когда он был еще никому не известен…
– Да?!
– Да. Но лично знаком не был. Просто когда-то давно была поездка в колонию по депутатской линии, ну и ее руководство, как обычно, расстаралось на художественную самодеятельность… Пели заключенные, конечно, ужасно, я с концерта в перерыве смылся в столовую. Но Маклярского запомнил… Исполнял он тогда, конечно, какую-то совсем не блатную песню. Ни за что не подумал бы, что он станет звездой…
– Пути господни неисповедимы!
– Да!.. – кивнул дядечка и вдруг улыбнулся. – Я вдруг понял, кого вы мне напоминаете!
– Кого?..
– Лайму Вайкуле!
– Лайму?.. Я?..
– Не внешне, а манерой разговора…
– Возможно, – пожала крепкими плечами Наталья. – У нас ведь рядом с Калининградской областью прибалты…
Горов повернул в замызганный коридор и отыскал нужную дверь. И тут же на его губах невольно появилась улыбочка. Из-за нужной двери доносились повизгивания, попискивания, поскрипывания и другие звуки, которые обычно сопровождают любовные утехи.
– Гм-м… – посмотрел на часы Степан.
Потом Горов вздохнул и решительно утопил кнопку звонка. Однако тот не функционировал. И тогда Горов постучался. Звуки внутри затихли, коротко скрипнул диван. Горов постучался еще раз, на этот раз громче.
Шагов за дверью он не расслышал, но почувствовал, что его рассматривают в темный глазок. Степан улыбнулся:
– Откройте, свои! По работе!
За дверью раздался какой-то шорох, щелкнул замок. В щели показался крепкий чернявый паренек – босиком, в джинсах и наспех накинутой футболке, из-под которой торчал незастегнутый ремень.
– Привет! – кивнул ему Степан. – Мне хозяйку…
– Здоров… А ты кто будешь?.. – спросил паренек, подозрительно глядя на Горова.
– По работе… – повторил тот. – Сейчас вытащу удостоверение, так что с пистолетиком поспокойнее. Хорошо?..
На лице парня отразилось удивление. Горов подчеркнуто медленно сунул руку в карман и показал запаянную карточку:
– Мне с Екатериной просто по одному ее делу надо срочно перекинуться парой слов… А пистолет ты зря за дверью держишь, ковбой!.. Опытные опера так не делают. Потому что если бы я бахнул по двери ногой, ты бы остался и без пистолета, и без руки…
– Понял, – отступил в сторону паренек, признав наконец в Степане своего. – Заходите… Кать, тут к тебе из ФСБ!
Астамиров оттянул рукав своего светлого пиджака, посмотрел на часы и допил кофе. После этого он спокойно покинул бар и с пачкой сигарет в руке вышел из здания аэровокзала. Прикурив, Хадам неспешно направился в сторону припаркованной на стоянке «БМВ».
Одновременно Астамиров сквозь стеклянную стенку наблюдал за пассажирами калининградского рейса. В какой-то момент он сунул руку в карман и изобразил, что отвечает на телефонный звонок. Дважды кивнув, Астамиров вроде как отключил телефон, аккуратно бросил окурок в урну и пошел к «БМВ».
Ахмад повернул голову, дождался, когда Астамиров прикроет за собой дверцу, и только потом спросил:
– Мотор прогревать?
– Прогревать, – кивнул Астамиров.
Ахмад повернул ключ, машина слегка завибрировала. Астамиров смотрел на выход из здания аэровокзала. Наконец на улице показалась молодая женщина с чемоданом на колесиках. Когда такси с ней отъехало, Астамиров немного выждал и велел:
– Трогай!
– Так, а дверь бригада «Скорой» в машину как открыла?
– Наверное, как обычно… На этот счет мне никто ничего не говорил, а я не уточняла. Там уже патрульная машина стояла с нашими, дверь открыта была, и профессорша эта лежала на передних сиденьях. Ее ребята со «Скорой» уложили. А когда они только подъехали, она в руль уткнувшись сидела. Это я с их слов записала…