Он выпустил ворот девчонки, которая торопливо вскарабкалась на котел, метнулась куда-то к стене и пропала. На нее никто не обратил внимания.
А Геральт тем временем раздевался. Сбросил рюкзачок, отстегнул ружье. Снял куртку, штаны, ботинки — остались только просторные семейные трусы в крупный розовый цветочек. Вещи он сложил аккуратной стопочкой у ног Семена и Сход Развалыча, тихонько шепнув им: «Приглядите!» Потом надел на спину баллон, проверил загубник, поманипулировал крантиком. Какие-то малопонятные приборы, которые должно было пристегивать к рукам выше запястий, Геральт просто отсоединил и отпихнул ногой в сторону. Приладил к поясу специальный подводный нож. Маску надел на голову, но еще не на лицо, оставил на лбу. Взял протянутый Сход Развалычем фонарь. В другую руку — ласты.
Подошел к самой воде, поплевал зачем-то в маску, протер стекла изнутри и надел как положено. Потом ласты на ногах застегнул. Неуклюже ступая, подошел к воде. Брезгливо разогнал ластой пленку на поверхности.
А потом сделал окружающим ручкой и шагнул в воду.
Погрузился он с легким всплеском и сразу с головой. Светлое пятно от горящего фонаря еще некоторое время прорывалось сквозь мутную толщу, но потом свет ушел вниз и в сторону, а в люке осталась только потревоженная темная вода.
Все смотрели на нее — и орки-заводчане, и Семен со Сход Развалычем, и даже чумазая девчонка с площадки на дальнем котле.
— Шахнуш тодд! — впечатлился разговорчивый орк. — Да меня туда под пистолетом не загнали бы!
— Что с него взять, он ведьмак, — буркнул другой. — Отродье…
Никто ему не возразил.
Лишь спустя минут десять вода в люке заволновалась и голова ведьмака показалась над поверхностью. Маска и загубник обращали лицо Геральта во что-то мистическое и страшноватое.
Он поставил погашенный фонарь на пол котельной, уперся ладонями в край люка, выпрямил руки, полуобернулся и сел, оставив ноги в воде.
Первым делом он вынул изо рта загубник и несколько раз смачно сплюнул в сторону. Потом снял маску, ласты и наконец встал.
— Ну и тьма там, шахнуш тодд! — сообщил ведьмак. — Вода мутная, фонарь совершенно до задницы. Пришлось выключить.
— И что ж ты там рассмотрел? — недоуменно вопросил разговорчивый орк.
— Все, — сказал Геральт, стаскивая баллон и роняя его на пол. — Ты был прав, там просто замкнутый ярус. Хлама на дне навалом, но это не более чем хлам.
— Погоди, — не унимался орк. — Как ты там без света-то?
Геральт поморщился.
— Вот заладил… Я не только глазами вижу, понял? Я же мутант, отродье, как изволил выразиться твой дружок.
Хмурый орк, не так давно обозвавший Геральта отродьем, потемнел лицом — смутился. В той, разумеется, мере, в какой был на это способен.
— Да, да, и слышу я тоже получше вашего. Даже под водой. — Геральт извлек из пакета, в котором принесли акваланг, зеленое махровое полотенце и принялся брезгливо вытираться. Брезгливо, потому что вода была действительно грязная и сейчас ведьмак стал живо напоминать чумазую аборигеншу котельной. Потом, ничуть не стесняясь, Геральт снял и отжал трусы с теперь грязно-розовыми цветочками.
Ничего нового окружающие не увидели, хотя кое-кто ожидал, что у мутанта-ведьмака может оказаться что-нибудь не так, как привыкли живые.
Ведьмак оделся. Неторопливо, но при этом все равно быстро. Небрежно пнул акваланг:
— Соберите это… Вернете потом губернатору, он потребует.
И направился к лестнице, ведущей наверх. В цех.
В этот день снова ничего не нашли. Никаких следов чудовища.
Уже вечером, когда Геральт заводил престарелый будильник Сход Развалыча, а сам кобольд по традиции заварил и предложил всем чаю, Семен Береста словно бы невзначай обратился к ведьмаку:
— Слышь, Геральт… А что, та девка действительно чуть не сдала тебя погоне, когда ты вернулся весь побитый?
— Почему — чуть? — удивился Геральт. — Сдала с потрохами. А «чуть» — это уже я сам себе организовал.
— И ты ее не придушил? Мне тут соплеменники с завода много понарассказали о ведьмаках. Если хоть десятая часть сих рассказов — правда, ты девку должен был убить, изнасиловать и съесть. Именно в такой последовательности.
Геральт неожиданно запрокинул голову и гулко захохотал. Потом так же внезапно умолк.
— Н-да. Сначала съесть, а потом насиловать мне было бы очень неудобно.
Ведьмак вздохнул и добавил:
— Хорошего же мнения о нас твои родичи-орки.
— И все-таки, — продолжал допытываться Семен. — Мне интересно, почему о ведьмаках ходит такая жуткая молва и почему ты вовсе не кажешься мне таким отродьем, как эта молва гласит. Объясни, почему ты ее не тронул, девчонку эту злополучную?
— Если бы я умирал с голоду и не видел другого пути выжить — я бы ее убил и съел. А вернее, даже убивать не стал бы. Отнял бы руку. На первое время хватило бы. Насиловать… Извини, я, конечно, не пай-мальчик из подольского приюта, но трупы меня как-то не возбуждают. Она и вживе-то меня не возбуждает — селедка селедкой, да вдобавок грязная, как будто живет в кочегарке. Впрочем, чего это я — она ведь и впрямь живет в кочегарке, поэтому она грязная, как ей и положено.
Ведьмак сделал паузу.
— Ты это хотел услышать? — жестко спросил он Семена.
Тот вздохнул:
— Не знаю… Скажи, Геральт, а если бы ты умирал с голоду, а рядом оказалась бы не эта краля, а я? Мне бы ты тоже отнял руку?
— Можешь не сомневаться, — процедил Геральт и отвернулся.
Семену почему-то показалось, что в голосе ведьмака вдруг прорезалось слишком много цинизма. Чересчур много, до неправдоподобия. И Семену моментально расхотелось продолжать расспросы. Он насупился и уткнулся носом в чашку с чаем, так и не заметив долгий и напряженный взгляд Сход Развалыча.
Кобольда, который подозрительно много знал о ведьмаках.
Знал и молчал.
* * *
Будильник зазвонил в полтретьего ночи. За стенкой, у ведьмака. Семен вскинулся на раскладушке; проснулся и Сход Развалыч. Не прошло и десяти секунд, как в комнатушку заглянул Геральт, уже полностью одетый. Будильник он, верно, ставил просто для самоуспокоения: те же родичи-орки уверяли, что ведьмак всегда знает, который час, без всяких часов и никогда не проспит положенное время. Часы и будильник у ведьмаков в голове, причем ни то, ни другое невозможно ни сломать, ни выключить.
— Я на завод, — буркнул ведьмак. — Подкинешь до материальных ворот? Это поближе, чем к управлению…
— Конечно, подкину, — заторопился Семен, одеваясь. — А чего среди ночи-то?
— А того, что еще часик, если я все правильно рассчитал, и тварь полезет через стену. Я хочу это видеть. Причем именно с территории завода, а не снаружи.