Девчонка охнула, закатила глаза и наладилась шлепнуться в обморок. Геральт еле успел подхватить ее здоровой рукой.
Второй ведьмак тут же помог ему.
— Семен, — попросил Геральт, — открой машину. Я возьму ружье.
«И рюкзачок», — мысленно добавил орк.
Действовал он как в тумане. Вынул ключи из кармана, открыл дверцу, подождал, пока Геральт заберет свое, старательно орудуя одной левой.
— Сумка! — напомнил он, спохватившись.
Пустую сумку взял Койон, неторопливо приблизившись к «Хортице».
Семен ожидал любого финала этой истории, но не такого чудовищного в своей неправильности.
Ведьмаки и девчонка давно забрались в «Случь» и умчались куда-то на восток, растворившись в нескончаемом автомобильном потоке проспекта. А орк и кобольд все стояли у управления ХТЗ и таращились вдаль, Семен — потерянно, Сход Развалыч — просто задумчиво.
— Его убьют? — мрачно поинтересовался Семен.
— Не знаю, — ответил кобольд. — Правда не знаю. Он ведь действительно нарушил ведьмачий кодекс. Отработал без предоплаты… И денег в итоге не получил.
— А с этой что будет, если его убьют? — Семен, несомненно, имел в виду рабыню.
— Не знаю, — вздохнул Сход Развалыч. — Правда не знаю. Я не настолько близок к ведьмакам.
— Впрочем, — добавил он пару секунд спустя, — даже если бы и знал, ничего бы я тебе не сказал, Семен. Уж прости за прямоту.
— Шахнуш тодд, — выругался орк. — Совсем недавно я возил клиентов на своей «Деснухе» и был уверен, что в этом мире есть настоящие живые, для которых «честь» и «порядочность» — не пустые слова… А теперь?
— Ты не переживай, — неожиданно улыбнулся Сход Развалыч. — Они действительно есть, эти живые. Просто не всем об этом нужно знать.
Семен с удивлением поглядел на кобольда и вдруг понял, что тот говорит совершенно искренне.
«Случь» мчалась по крайнему левому ряду, то и дело сигналя фарами разнообразной роскошной четырехколесной братии. Некоторые пропускали, некоторые пытались не пустить, но Койон за рулем все равно быстро обходил упрямцев и оставлял их далеко позади. Дома так и мелькали за чуть затененными стеклами дверей.
Обожженная щека девчонки уже была спрыснута чудодейственным ведьмачьим аэрозолем, а Ламберт миролюбиво втолковывал ей:
— Никто тебе отрезать язык не собирается. Это так, всего лишь иносказание. Тебе неизбежно придется научиться молчать, хочешь ты этого или нет, ибо все, что связано с ведьмаками, совершенно не предназначено для посторонних ушей. Молчать все время, пока у нашего друга не отрастет рука и покуда твоя помощь не станет ненужной. И дальше тебе придется молчать. Научишься, никуда не денешься — у тебя просто нет другого выхода.
— А потом? — робко поинтересовалась девчонка.
— А потом как твой хозяин решит — так и будет. Ты ведь на самом деле угодила в рабство.
Девчонка несмело взглянула на Геральта, откинувшегося на спинку переднего кресла.
— А… у него правда вырастет рука? Новая?
— Правда, — серьезно подтвердил Ламберт. — Сколько тебе раз калечило руку, а, Геральт?
— Правую? — сонно переспросил Геральт. — Это четвертый.
— А левую?
— Левую два раза. И оба раза только кисть.
Девчонка протяжно вздохнула.
— Даже не верится…
— Можешь не верить. Но это так. Ведь мы — ведьмаки. Чудовища. Мутанты. Все, что болтают о нас живые, — правда… для живых. А как обстоят дела на самом деле — это вопрос отдельный.
Покачав головой, девчонка тихо сказала:
— Странно это… Выглядеть в глазах всех горожан чудовищами… Не слишком ли велика цена за спокойствие города?
Ламберт неожиданно улыбнулся.
— Наивная ты. Никакая цена не высока, если речь идет о спокойствии города. Любого города. Да и не считаю я такую цену излишне высокой. И вопрос цены — действительно отдельный вопрос. Поверь.
— Кстати о цене, — встрял Койон, на миг отвернувшись от дороги: он вполне доверял верному внедорожнику. — Не поднять ли цену губернатору Харькова, когда вернемся. Например, вдвое?
— Поднять, — сквозь зубы подтвердил Геральт. — Вот поправлюсь, вернемся, тогда и поговорим о новой цене. Думаю, война за заводские линии между техниками уже поутихнет. Тут-то мы о себе и напомним.
— Да, вот еще что, — обратился к Геральту Ламберт. — Мы тут посовещались намедни… Думаю, тебе даже не придется менять имя и внешность. Весемир тоже не против.
— Это хорошо. — Геральт веселел на глазах. — А то я, знаешь ли, привык уже…
Пошарпанный внедорожник несся на восток, к границе Большого Киева. Далеко-далеко, в стороне от трасс, ведьмаков ждал закрытый городок Арзамас-16. Единственное место на Земле, где они осмеливались быть самими собой и где из-за этого не приходилось вспоминать о ценах.
Не приходилось.
Совсем.
© октябрь — декабрь 2000
Николаев
К горлу ведьмака был приставлен пистолет.
Его держала маленькая, не мужская рука, но это дела совершенно не меняло. Маленький пальчик с тем же успехом мог нажать на спусковой крючок, что и большой. И нажал.
Коротко тюкнуло.
— Готово, — сказала Ксана и вынула из камеры пустую ампулу. Потом сунула пистолет-инъектор в чехол с косо намалеванным красным крестом, а чехол — в потрепанный рюкзачок Геральта.
Геральт встал, невольно потянувшись неискалеченной рукой к месту, где лекарство впрыснулось под кожу.
— Не трогай! — Ксана поймала его за кисть. — Занесешь какую-нибудь дрянь…
Геральт протяжно вздохнул и мягко высвободился.
— Ладно, не буду… Завари мне чаю, — велел он рабыне.
Орк Семен Береста и старый кобольд-механик по имени Сход Развалыч незаметно пристрастили ведьмака к чаю. Раньше Геральт тоже пил чай, но не так часто и не с таким удовольствием, как теперь.
«Пусть пьет, — подумала Ксана. — Для регенерации нужно много жидкости».
За последнее время девушке пришлось много узнать и запомнить. К счастью, память ее впитывала знания очень охотно.
Ксана захлопотала над тигельком и маленькой походной кастрюлькой, заменявшей и котелок, и чайник, а иногда и ковшик, из которого можно напиться. Она прекрасно помнила свое изумление, когда в одном из эльфийских парков по пути к границе Большого Киева ведьмак привел ее к колодцу и велел набрать холодной и ужасно вкусной родниковой воды. Для Ксаны это была совершеннейшая экзотика — воду она привыкла или воровать потихоньку из заводской столовой (минеральную воду, расфасованную в пластиковые бутылки), или набирать в те же опустошенные более удачливыми заводчанами бутылки под ржавым краном за кочегаркой. Минеральная вода Ксане нравилась больше. Но когда хочется пить — особо не повыбираешь.