Не угадал. Увидеть пришлось спектакль. Костюмированное, тщательно срежиссированное и безупречно исполненное действо. Маэстро Манхарин в розовом снаружи и желтом изнутри плаще-капоте выступил на арену в окружении целого сонмища помощников-кавадоров, разряженных лишь слегка менее пышно. Даже на кава — небольшой складской автопогрузчик — повязали несколько цветных тряпок. Невзирая на скромные размеры, погрузчик был довольно опасной тварью — задняя ось имела явно независимую подвеску колес, которые вдобавок крутились на все триста шестьдесят градусов безо всяких ограничений. Погрузчик был дьявольски маневренен и быстр, а ковш его отточен до едва ли не бритвенной остроты. Кава дважды задевал краем ковша доски ограждения и дважды раскалывал их повдоль на тонкие светлые щепы. Тем не менее Манхарин в своем плаще долго вертелся перед самым сверкающим лезвием, умудряясь остаться невредимым. Движения матадора были скупы и на загляденье совершенны. Со стороны казалось, будто он исполняет танец, губительный танец на самом краю пропасти.
В итоге Манхарин сначала сменил капоте на мулету, а потом мулету на широкий секач. Маэстро так и остался невредимым, а погрузчику сначала перерубил шланги гидравлической системы, отчего ковш бессильно повис на нижних ограничителях, а потом весьма ловко располосовал шины задних колес, оставив кава практически неподвижным.
Публика подвывала от восторга. Маэстро кланялся.
За час Манхарин разделался также с небольшим краном, загадочной штуковиной, оснащенной горизонтальным маховиком и гусеницами и, под самый занавес и явно на потеху публике — с обычной поливальной машиной. Маэстро и кавадоры вымокли до нитки. Публика от восторга уже не подвывала, а натурально выла.
В общем, первые выводы Геральт сделал.
Безусловно, Манхарин — не новичок в деле умерщвления механизмов. И, что вполне естественно, он делает это медленно и по возможности эффектно. Там где опытный ведьмак ограничился бы дюжиной секунд и парой движений, матадор вынужден устраивать сущие пляски с бубном минут на пять, а то и десять. Оно и понятно: зрители хотят, чтобы им сделали красиво и чуточку страшно.
Второе, что отметил Геральт — это задействованные на корриде механизмы. Их нельзя было назвать совершенно безопасными, однако никакие это не дикие твари с дикого завода. Да, внешний вид им намеренно создают устрашающий; все, что может блестеть полируют до состояния зеркала, а каждую зазубренную шестеренку стараются выставить напоказ. Однако если бы на пласа де ла кава очутилась реальная дикая машина-убийца, за однозначную победу матадора Геральт поручиться бы не рискнул. Трюки трюками, а поединок поединком.
Однако главного ответа на вопрос Шуйского Геральт так и не получил: как далеко простираются умения маэстро Манхарина? Чего он испугается настолько, чтобы отступить?
Проверить это можно было единственным способом. Однако события вдруг начали разворачиваться в весьма неожиданном направлении.
— Мне показалось, — спросил Манхарин, с прищуром глядя на Карлоса Гарсиа, — или в одной из вип-лож отсвечивала ведьмачья лысина?
Импресарио выдержал паузу. Прищур тоже выдержал.
— А с каких пор это вас волнует, Фаусто? Матадор зачем-то посмурнел.
— Не люблю работать под их тяжелыми взглядами. Разве ты не знал этого, Карлос?
— Хотите сказать, что взгляд профессионала вас смущает?
— Меня? — вскинулся Манхарин. — Смущает? Еще скажи, что мне интересно мнение этого порченного аптекой отродья о технике корриды!
Импресарио отозвался довольно холодно:
— Мнение профессионала всегда интересно. Тем более, если это профессионал в смежной области.
Тут Манхарин не выдержал, отодвинул тарелку (приборы оглушительно звякнули) и вскочил:
— Я не понял! Ты равняешь этих уборщиков металлолома со мной, Фаусто Манхарином?
— Побойтесь жизни, маэстро! Я всего лишь назвал ведьмаков профессионалами в смежной области. И, говоря начистоту, появление ведьмака в вип-ложе куда сильнее должно взволновать меня, нежели вас.
Южный темперамент матадора в очередной раз был погашен ледяным спокойствием импресарио. Карлос Гарсиа успел неплохо изучить своего подопечного и с некоторых пор приобрел на него известное влияние.
— Тебя? Почему?
Карлос Гарсиа легко прощал более молодому подопечному многое, в том числе показушную фамильярность. Даже публичную. Ибо звезда должна быть эксцентричной. К ней неприменимы обычные категории живых. Звездам положено то и дело капризничать, периодически закатывать оглушительные скандалы, смертельно обижаться на весь мир и совершать разнообразные необъяснимые глупости. Звезда без этого — не звезда. А так, звездочка, если не искорка. Которая стопроцентно исчезнет с небосклона шоу-бизнеса весьма быстро.
— Потому что его прислал Шуйский.
— Шуйский? Тот надутый полуэльф, который опрометчиво решил, будто я чего-нибудь испугаюсь?
— Тот самый. Но насчет его опрометчивости я бы не спешил делать выводы. Ведьмака-то он прислал.
— Опять ты со своим ведьмаком! — приготовился вторично вспыхнуть матадор.
— И насчет ведьмака не спешите делать выводы.
— Какие еще выводы?
— Любые. Приятного аппетита, маэстро.
Карлос Гарсиа промокнул губы салфеткой и только после этого встал. Был он невысок и сухопар, чтобы не сказать тощ. На фоне такого бравого южного молодца, как Фаусто Манхарин, импресарио и впрямь выглядел задохликом. Однако сила его заключалась не в румяных, кровь с молоком, щеках и не в содержащих кривую евро-сажень плечах. Сила его заключалась в мощи интеллекта, жизненном опыте и финансовых возможностях. Интеллект обитал под крапчатой лысиной, финансовые возможности подкреплялись обширными связями и почти безупречной репутацией. Лысине Карлоса Гарсиа было далеко до ведьмачьей: во-первых, она была следствием не мутации, а банального возраста, из которого в свою очередь проистекал завидный жизненный опыт, ну а во-вторых, никаких татуировок на ней, естественно, не было. Так что смотрелась лысина побледнее. Но вот того, что под нею крылось, следовало бояться даже ведьмакам.
Карлос Гарсиа был человеком и прожил в этом мире всего шестьдесят два года. Но он определенно прожил их не зря, на зависть иным долгоживущим.
Выйдя из столовой, он спустился на первый этаж, в кабинет. Едва он успел войти и взглянуть на высокие напольные часы, тихо вякнул мобильный телефон. Импресарио первого матадора Европы неторопливо вынул аппарат из кармана и взглянул на экран. Как он и ожидал, высветился ничего ему не говорящий номер.
— Слушаю, — сказал Карлос Гарсиа в трубку.
— Все готово, — сообщили ему.
— Начинайте, — велел импресарио и нажал на отбой. Живого, который только что звонил, Карлос Гарсиа, конечно же узнал. Его звали Лофт.
— Первый раунд вы проиграли вчистую, господин Шуйский, — сообщил Геральт, отпивая эльфийского джина пополам с печерской минералкой.