– Честь имею, могу вам чем-то помочь?!
Согласен, чушь собачья, но что прикажете делать в данной ситуации?!
– О, вас-то я и ищу! – весело возопила девица, ничуть не смутившись откровенной бредовости моего вступления. – Битый час вас по коридорам догоняю!
Я невольно поперхнулся.
То есть, мне не показалось?!
– З-зачем?! – невольно вырвалось у меня.
– Понравились вы мне, – подмигнула она. – Да нет, шучу, шучу. Я на человекообразных не западаю! Вы сотый посетитель, прошедший через коридор 52а! Держите, вам пакет!
Я оторопело уставился на кулек, напоминающий пакет с сахаром у меня в руках.
– С-сибирская язва? – выдавил я. – Героин?!
В пакете определенно было что-то белое!
– Хуже, – весело подмигнула мне девушка. – Совесть! Вы что, рекламных буклетов не читали? У нас раздача совести и благих намерений бесплатно!
Я слегка прифигел:
– А… зачем она мне?!
Девица равнодушно пожала плечами:
– Ну, может, вам своей не хватает?! Или вон, начальству посыпьте – лишним никогда не бывает!
Я воспрял духом. А ведь и впрямь, отличная идея!
Я поспешно запихнул совесть поглубже в карман и церемонно поклонился.
– Премного благодарен, мисс… а как вас зовут?
Девушка фривольно подмигнула мне:
– Меня не зовут, я сама прихожу! А что, таки зовете?!
– Я… нет! – заикнулся я. – То есть… я замужем!
– О-о, – округлила глаза сотрудница Станции. – Ну тогда, конечно, я понимаю. Ариведерчи, счастливо оставаться!
И настырный киоск наконец-то исчез с моего пути.
Я озадаченно обернулся к коту и увидел его громадные глаза.
– Чего это она так… ее словно ветром сдуло!
Кот хихикнул, а затем и расхохотался, катаясь по полу от гомерического смеха. Наконец он отдышался и повернулся ко мне.
– Алекс, – вкрадчиво сказал он, – ты хоть помнишь, что ИМЕННО ты сказал?
– Да, – недоуменно пожал плечами я. – Я сказал, что я за…
На этом слове я так и застыл с открытым ртом.
Когда я, наконец, обрел дар речи, Мурзика опять скрутил несанкционированный приступ смеха.
– Это все Станция!!! – прорычал я. – У меня от нее крыша едет! Я хотел сказать, что мы с Алиной замужем!!!
Кот икнул и потерял голос.
Он сипло хрипел, икая и махая лапой, дескать, «продолжайте, батенька»!
– То есть, не я за ней, а она за мной!!! Мы оба замужем!!!
На этой душераздирающей ноте кота хватил удар.
Он распластался на полу и, казалось, не дышал.
Я схватил его за шкирку и поднес ко рту.
– Я. ВЫШЕЛ. ЗА НЕЕ ЗАМУЖ!!! – попытался внести ясность я.
Нет – кажется, опять что-то не то.
– Ик, – сказал кот. – Ик, ик, ик.
Наконец, помассировав сердце и таким образом избежав инфаркта, он обессиленно повис в моей руке и мягко ударил меня по щеке лапой.
– Да вы не переживайте так, батенька, – мурлыкнул он. – Все вы правильно говорите: любой женатый мужчина знает, кто в семье главный…
– Ладно, – сдался я. – Возвращаемся. Кажется, сегодня мне все равно не удастся выжать из себя ничего путного…
Ох, Станция…
Существа всевозможных расцветок, форм и ароматов толкались, пререкались, размахивали билетами и мутузили друг друга. Шестилапые существа с карамельной кожей, в джинсах, футболках и бейсболках до хрипоты спорили о чем-то с фиолетовым мохнатым шаром со щупальцами; гномы, потрясая кулаками, доказывали что-то зевающему жуку во фраке; мелкие чертенята (думаю, это были они – маленькие краснокожие шустрики с рожками и хвостами) – пытались всучить прохожим какие-то контрабандные конфеты.
Большая часть существ не поддавалась описанию – например, эта зеленая амеба, поминутно меняющая форму, с глазами на стебельках (на одном из них висел монокль), деловито читающая на ходу газету; или вот эти, дымчатые существа, похожие на клок тумана, в котором загорались яростные синие огни. Проход был довольно узким, что создавало неудобства для пешеходного движения. Особенно если учесть, что часть существ была ниже моего колена, а другая часть – могла легко растереть меня в порошок одним касанием чешуйчатой ступни.
Станция здорово походила на этакий космический Манхеттен. Небоскребов тут не было, да и прохожие отличались намного большим расовым разнообразием, а так – обычный мегаполис, не хуже любого другого. Разве что кафешек и разнообразных баров было побольше; некоторые буквально «сидели на головах» друг у друга – как пчелиные соты в стенах.
Когда мы наконец добрались до своего отеля, я ощущал себя так, словно только что победил в крупном международном чемпионате по регби. Причем наколенников и налокотников мне явно не хватало…
Приветствие было классическим.
– О, вот и вы!!! – жизнерадостно завопила сиреневая регистраторша. – А у меня для вас такое предложение! Закачаешься!
Я с трудом дополз до стойки и облокотился об нее грудью.
– И какое же? – полюбопытствовал я.
– О! Э! – сказала она. – Это… ой! Я забыла.
– Точно никак не вспомнить? – мягко пожурил ее я.
– Вообще никак, начисто память отшибло! – выпалила она, в панике отодвигаясь от меня.
– А то мы тут с котом поговорили и порешили…
– А-а-а!!! – завопила девушка и спринтерским броском метнулась из-за стойки. – Меня тут порешить хотят!!! Помогите, люди добрые!!!
«Люди добрые» (то есть, два кобольда, один тролль и вежливый гигантский опоссум) почесали в затылках, подумали и таки решили помочь. Нам, разумеется. Они закатали рукава… Девушка из сиреневой стала ярко-синей.
– Спасите-помогите, чести коммерческой лишают!!! – взвизгнула она и дунула вдаль по коридору.
В холле (возможно, впервые с момента его основания) воцарилась блаженная, буквально божественная тишина. Посетители вернулись на свои места на цыпочках. Сели, раскурили сигары, развернули газеты…
И тут в отель вошел кот!
Он где-то задержался – наверное, засмотрелся на человекообразных кошек, навроде Холли Берри с ушами, встреченных нами по пути, и ничтоже сумняшеся завопил:
– Алекс, мы должны непременно вернуться сюда на каникулы!!!
На несчастном Мурзике скрестились рапиры взглядов – я насчитал, по крайней мере, семь горящих глаз (у опоссума их было три…). И горели они отнюдь не доброжелательством! Перепуганный кот поспешно спрятался у меня за спиной.
– А… что… какого лешего происходит?!