— Клянусь, Тацу!
Но Великий Дракон не удовлетворился односложными ответами Юдзана.
— Повтори, что я сказал вслух, — приказал он, — и затем повторяй про себя все время, пока будешь в полете и пока не увидишь мою богиню.
Юдзан повторил и клялся повторять непрестанно.
— Да будет так, — удовлетворенно кивнул Великий Дракон. — Теперь прими письмо и подарки, для несравненной госпожи Мархалевой. Письмо передадут позже, когда оно будет готово. А подарок…
Господин Судзуки вышел и тут же вернулся с большой коробкой. Протянул ее Юдзану и с почтением произнес:
— Здесь кимоно для несравненнейшей госпожи Мархалевой. Оно старинной работы. Древние мастера вручную изготовили шелк. Мастер пять лет разрабатывал рисунок. Детали орнамента осыпаны серебром и золотом. Но не это главное.
Великий Дракон нежно погладил коробку с бесценной реликвией и продолжил:
— Это кимоно носила супруга императора Го-Хорикава. Очень древняя вещь, двенадцатый век. И оно в отличном состоянии. Я готовил подарок к окончанию работы над переводом великой книги несравненной Софико?сан.
— Да, Тацу, — поклонился Юдзан.
Великий дракон удрученно вздохнул.
— Ты, Юдзан, — продолжил он, — передашь письмо и подарок лично в руки госпожи Мархалевой.
— Да, Тацу.
Великий Дракон, внимательно посмотрев на своего эмиссара, сказал:
— Я волен над твоим телом, Юдзан, но мне нужна и власть над твоей душой. Еще раз поклянись, что в точности выполнишь мой приказ.
— Клянусь Аматерасу Омиками — великой священной богиней, сияющей на небе, — не задумываясь отчеканил Юдзан.
— Иди! — приказал Великий Дракон и подумал: “Как я тебе завидую”.
Как только Валет из комнаты вышел, Фрося сошла с ума.
— Ну что, Мархалева, допрыгалась! — вызверилась она на меня. — Не зря с утра сердце ноет, не кончится это добром!
Арнольд, покидая диван, с ней согласился:
— Да-а, плохи наши дела.
Туда же и детектив:
— Если Якудза приказал “быкам” вас отпустить, а потом передумал, значит ничего хорошего вас не ждет. Логика событий только об этом и говорит.
— Эт-точно! — сказал Арнольд и, выглянув в темное окно, слегка порадовался: — Хорошо хоть, рубежи бандиты не укрепили. Все осталось по-прежнему.
Фрося недоуменно спросила:
— Как вы узнали? Ведь ночь на дворе.
Детектив ее просветил:
— Если бы Якудза прислал сюда новых бандитов, вся округа была бы в курсе. А мы тем более не пропустили бы это событие мимо ушей.
— Да, — согласился Арнольд, — тут светло было бы будто днем. Машины, одна за другой, фарами знай мигали бы, и тормоза визжали бы как сумасшедшие. А матом своим пацаны, когда собираются, ворон на лету сбивают.
Фрося моя удивилась:
— Зачем они это делают?
Детектив пояснил:
— От радости видеть друг друга.
— Но и этой банды достаточно, чтобы всем нам была крышка, — упаднически заключил вдруг Арнольд.
— Да еще какая, — согласился Евгений. — Ох, и бедные будем мы!
Я удивилась:
— Почему это крышка? Вот-вот прибудет группа захвата и бедные будут “быки”, а не мы.
В подтверждение темы я немедленно позвонила Тамарке.
— Мама, ты невозможная! — возмутилась она. — Ты что, через каждые десять минут теперь будешь меня тиранить?
Я честно призналась:
— Да, до тех пор, пока нас с Фросей не освободят. Надеюсь, договор наш в силе остался?
— В силе! Группа уже в полном сборе, вот-вот высылаю уже!
— Что-о? Ты до сих пор их к нам не послала?
И Тамарка, как та черепаха из анекдота, которая два часа от двери до первой ступеньки шла (волк и лиса ее за бутылкой послали) ответила мне:
— Будешь бухтеть, вообще никуда не пойду. То есть, никого никуда не пошлю.
Мне сразу бухтеть расхотелось и захотелось положиться на добросовестность лучшей подруги.
— Успокойтесь, — сказала я Фросе, Евгению и Арнольду, пряча в карман телефон, — группа захвата уже в пути.
И правильно сделала, что соврала — в нашем обществе наступил порядок. Все перестали ругаться и настроились на философский лад. Арнольд размечтался о том, как он будет жить и работать, покончив с рабовладельцем Якудзой. Ефросинья о выставке защебетала, я же вводила Евгения в курс наших семейных дел. Раз он наш детектив, значит должен знать чем живет его работодатель. Арнольд слушал нас краем уха и, узнав, что я довольно богата, спросил:
— А чем твой муж занимается? Как все в столице, ворует?
Мне стало смешно — как наивно смотрит на жизнь провинция. Как столицу идеализирует все же она. Как превозносит ее, но нет совершенства и там, в столице. Провинция думает, что каждый, живущий в Москве, только и делает, что ворует, ан нет, не у всех это получается даже в Москве.
Я воскликнула:
— Вы зря москвичам завидуете. И там сладко живется не всем. Воровать — это тоже может не каждый. Это идет от судьбы и дано единицам. Себя не беру, я вообще ничего не умею, а вот мой муж — мужчина очень толковый. Но и он воровать не умеет совсем.
— Да ну? — ахнул Арнольд.
— Именно. Вы удивитесь, но, дожив до весьма зрелых лет, воровать мой Роберт не только не научился, но (даже стыдно сказать) и не пробовал. А на вопрос, как ты дошел до жизни такой, он однажды ответил: “Мне было некогда”.
Детектив удивился:
— Ха! Было некогда! Чем же таким он был занят всю жизнь?
Я усмехнулась:
— Именно об этом сразу Роберта и спросила на другой день после свадьбу. А он мне ответил: “Работал я”. Представляете! Он работал! И куда его мать только смотрела? Впрочем, ясно куда — в зеркало, только в зеркало с вечера и до утра.
Детектив насторожился:
— И как же вы, Софья Адамовна, с ним живете с таким неумехой?
— Ах, Женечка, боремся, — посетовала я, — сил не жалея, работаем над недостатками мужа. Я для того и в брак с ним вступила, чтобы исправить воспитательный брак моей, с позволения сказать, свекрови. В священном деле воровства у Роберта моего навыки не зачаточные, а нулевые. Раз опыта нет у него, пришлось начинать с малого. Я быстренько подобрала подходящий момент и говорю: