— В спину, — кивнула, поднимаясь, Нефтис. — Шкура толстая, не пробить.
— Он здесь! — закричали с корабля Юлук, указывая на воду. Но ихтиозавр всего лишь скользнул по поверхности и вновь ушел в глубину.
— Добычу выбирает, — пробормотала Нефтис, сжимая и разжимая кулаки. Теперь она осталась практически безоружной.
Немного успокоившись, правитель опять обратился к смертоносцам с призывом соединить свои сознания вокруг него.
Сейчас, когда непосредственной опасности никому не угрожало, он смог вызвать из бездонной памяти восьмилапых то чувство ужаса, которое использовал при первой атаке ящера и, затаив его в уголке души, «утонуть» в вечно сером ментальном пространстве.
Здесь, в мире, где видны только живые существа и предметы, он парил в центре сферы, разделенной надвое — выше людей царил мертвый мрак воздушного океана, а ниже, под ногами, искрилась наполненная мелкими водорослями, планктоном, рыбной молодью толща воды.
Время от времени то тут, то там проскальзывали огоньки более крупных рыб. Корабли в этой плоскости бытия казались тремя кострами — ярко полыхающие жизнью, но не сгорающие на протяжении долгих часов.
А вот с южной стороны надвигается еще одно большое яркое пятно — судя по размерам, это мог быть только ящер.
— Давайте! — Посланник не настолько владел своим сознанием, чтобы излучать волны ужаса, находясь, фактически, в ином пространстве, но дать команду паукам труда для него не составляло. Уж чего-чего, а сеять страх смертоносцы умели и сами: еще совсем недавно именно таким образом они охотились на людей, «выпугивая» их из нор и схронов.
Пятно шарахнулось назад и тут же ушло в спасительную глубину.
— Кажется, отогнали, — с облегчением вздохнул Найл.
— Кирнук на нос, Лохарь на левый борт, Тупик на правый. Смотреть за морем внимательно, — приказала Назия и через корабельного паука передала распоряжение выставить наблюдателей на малые корабли. — Будем надеяться, Посланник, мы успеем заметить чудовище раньше, чем он нападет, и вы сможете опять его отогнать.
— Надеюсь, — кивнул правитель. Он подумал о том, что завязать торговые отношения с новыми землями будет непросто. Вряд ли купцы станут охотно плавать через моря, заселенные гигантскими ящерами.
Хотя, если верить морякам древности, гиганты морских глубин всплывают к поверхности очень и очень редко. Может, ящера теперь еще лет сто никто не увидит?
Корабли час за часом резали форштевнями угрюмые волны, но ихтиозавр, словно желая подтвердить надежды Посланник, больше не появлялся.
— Ладно, — махнула рукой Назия. — Не голодать же нам теперь из-за него. Наблюдателям стоять на местах, остальные могут обедать.
И опять соленая рыба. Найл искренне позавидовал сидящим в трюмах паукам, способным обходиться без пищи до года, если они никуда не идут и не шевелятся. Уж лучше не есть ничего, чем постоянно одно и то же.
Морячка, наскоро соскребя зубами мясо с костей нескольких круто просоленных рыбешек, запила пищу водой и заторопилась наружу. Поначалу правитель не понял, в чем дело, но выйдя после обеда из каюты, с удивлением обнаружил, что уже смеркается.
Стараниями ихтиозавра он совершенно потерял чувство времени, и теперь явно не успеет произвести разведку пути.
Тем не менее, Назия не отдавала приказа спустить паруса — ей явно не улыбалось дрейфовать неподалеку от мест обитания морского чудища. Она просто изменила построение флотилии: теперь первым шел корабль Юлук, на полкилометра за ним — флагман, за которым тянулось в кильватере судно шерифа.
Найл явственно ощутил мысль морячки: если первый из кораблей напорется на препятствие, остальные услышат крики и импульсы боли, и успеют остановиться. Команда на первом судне и так поредела почти вдвое, ею можно рискнуть во имя остальных.
— Все в порядке, Назия? — негромко спросил правитель, остановившись рядом с ней.
— Идите отдыхать, Посланник, — предложила в ответ морячка. — Мне этой ночью все равно будет не до сна.
* * *
Завтрак состоял, естественно, опять из соленой рыбы с отдающей затхлостью водой.
Когда Найл и телохранительница вышли на палубу, флотилия уже перестроилась треугольником: флагман впереди, малые корабли по сторонам и чуть сзади. За рулем стоял Тигнай, а Назия, едва увидев выспавшегося Посланника, ушла в свою каюту и легла в постель, даже не притронувшись к еде.
Корабли продолжали мерно переваливаться через ставшие более высокими волны, упрямо пробиваясь на юг, попутный ветер надувал паруса, и единственное изменение, которое заметил правитель — рыбу никто из моряков больше не ловил.
— Это они зря, — нащупал Найл за пазухой снасть. — Если кончится питьевая вода, нам станет не до страха перед ящером.
— Слева, слева! — послышался испуганный крик с корабля шерифа Поруза.
Волны разошлись, демонстрируя морякам бугорчатую спину, скользящую по направлению к малому кораблю.
— Догнал все-таки, — бессильно скрипнул зубами Найл.
Звонко защелкали арбалеты, и несколько раз всплеснулась вода — северянин, похоже, успел подготовить свой отряд к встрече с чудовищем. Ихтиозавр болезненно дернулся, свернул в сторону и нырнул.
Разумеется, удары арбалетных болтов причиняли ему не больше вреда, чем булавочные уколы — но и уколы булавкой мало кому доставляют удовольствие. Особенно, если не ожидаешь от жертвы вообще никакого сопротивления.
Найл спустился с мостика, прошел на нос, где под широкой площадкой корабельного смертоносца расположились братья из его отряда, нашел взглядом знакомое лицо:
— Навул, у вас арбалеты есть?
— Да, четыре штуки, — поднялся с палубы паренек.
— Зарядите их и приготовьтесь стрелять по морскому чудовищу. Ему это почему-то не нравится.
— Сейчас сделаем, Посланник, — оживились братья, предвкушая хоть какое-то развлечение.
— Метьтесь в глаза.
Последняя фраза была всего лишь пустым пожеланием. Ихтиозавр, в отличие от крокодила, не имел привычки плавать по поверхности, выставив наружу ноздри и глаза.
Стрелять придется туда, куда придется. Лишь бы попасть.
Правитель вернулся на мостик, взялся за перила, послал мысленный призыв ко всем смертоносцам и сосредоточился, привыкая к состоянию резко расширившегося сознания.
Способность соединять свои разумы и безупречная память были на протяжении многих столетий основным преимуществом восьмилапых над людьми. Да, пауки не отличались способностями к фантазии, к неожиданным решения. Зато, столкнувшись с трудной задачей, смертоносец мог обратиться за помощью к ближайшим собратьям, увеличивая свой разум в десятки, а если нужно — в десятки тысяч раз. Если задача не требовала быстрой реакции, объединенное сознание всегда позволяло найти самое верное, оптимальное решение в любой ситуации. К тому же, удачный ход оставался в памяти пауков навсегда — для всех последующих поколений.