Как женщина я его практически не волную. У Колоды есть девчонка, он влюблен в нее по уши. Да и зачем ему женщина, которая будет иметь его во всех смыслах? Я ведь не могу быть под кем-то, мне нужно обязательно находиться сверху. Он это понимает. Если Колода вдруг возьмет надо мной верх, то центровой мне никак не быть. Хорошо, если фабрику за мной оставят.
А мне край как нужно быть центровой, чтобы отомстить за Самоеда. Сейчас я особенно остро понимала, как Леша был мне дорог. Грош цена моим переживаниям, если я не найду и не накажу ту падлу, которая расстреляла его на пороге моего дома. Я сделаю это, заодно поднимусь на волне.
Четырнадцать парней в комнате, еще пятеро охраняют дом и подступы к нему. Ситуация очень серьезная, поэтому в руках у них автоматы.
– Так что ты предлагаешь? – исподлобья глянув на меня, спросил Колода.
– Мочить Мещеру! Или у тебя есть другие варианты?
– А кто сказал, что Лешу положил Мещера? Ничего не понятно. Может, это и не он, а кто-то другой.
– А разве не Мещера вчера на Лешу наехал? – спросила я, вдавливая в него свой взгляд.
Слова Колоды возмутили меня, но я старалась казаться холодной, абсолютно спокойной.
– А зачем он наезжал? Чтобы Самоед свою вину признал!
– А он признал? Нет! Поэтому его и завалили.
– Так сразу!
– Мещера знал, что Лешу согнуть невозможно, поэтому и подготовился. Он приехал, чтобы вручить ему черную метку.
– Звучит!.. Только насчет несгибаемости, Марго, ты слегка загнула. – Колода едко усмехнулся. – Не вопрос, Самоед из нас был самым крутым, но ты им вертела как хотела. Он прогибался под тебя, во всем слушался. Или нет?
Откуда-то из глубины толпы послышался гул, хоть и робкий, но неприятный для меня. Кому-то не нравились мои отношения с Лешей. Кто-то осуждал меня за мою власть над ним.
– А что в этом плохого? Когда тебя менты закрыли, братва на задницу села. А кто пацанов с нее поднял, у Шалыги «Оазис» отбил, на Спортивную вас повел? А тебя кто вытащил?
– Леша братву поднял! – вскинулся Колода. – Он меня вытащил!
– А за Лешей кто стоял?
– Ты стояла! – поддержал меня Гольц.
Миша реально в авторитете, но место Самоеда ему не светит, он не совсем того розлива. Вроде бы наш с головой, а все равно самарский, и это в то время, когда на власть претендуют фабричные. Не быть ему центровым, но Колоду он на этом месте видеть не хотел. Уж лучше подо мной, чем под ним. Гольц, к счастью, не один такой.
– Мы знаем, что ты за Лешей стояла! – продолжал Гольц. – Все тогда на заднице сидели. Ты фабричных подняла и самарских в дело взяла. С тобой мы панфиловскими стали. Нас бояться должны и уважать. Правильно ты говоришь, мочить мещерских надо. Беспредел это – наших валить!
Толпа одобрительно загудела, и Колоде это не понравилось. Ему бы отступить, но нет, он еще дальше выставил рога.
– А Кречет чем нам тогда помог? – Колода нехорошо усмехнулся и пристально посмотрел на меня. – Кто фабрику под себя взял, на бабки нас поднял? С них ментам и отстегнули.
– Не за него сейчас разговор. – Я нахмурилась, холодея от дурного предчувствия.
Грыжа не трепло по своей натуре, но все-таки он мог сболтнуть про Славу. Может, Колода наехал на него? Соседи видели, как после убийства с моего двора выезжала вишневая «девятка». Менты задали вопрос, но я не стала на него отвечать и соседям рты заткнула. Менты успокоились, а вот Колода мог организовать свое собственное расследование, у Грыжи выпытать, что да как.
– Почему не за него? С кем ты вчера ночь провела?
– А вот в постель ко мне лезть не надо! – змеей зашипела я.
Колода заметно смутился, но себя не потерял и продолжил:
– А я не про постель, а про то, что Леша тебе мешал. Вам со Славой! Давно ты с ним?
Я не собиралась отвечать на этот вопрос, разъяренной волчицей посмотрела на Колоду и заявила:
– Давай, предъявляй!
Но глядела на него не из угла, в который он меня загонял, а с высоты своего положения. Теперь я могла убить его за оскорбление. Пистолет у меня за поясом, патрон в стволе, а голова кругом идет от лютой злобы. Если друг обратился во врага, то его нужно пристрелить как бешеного пса. А там будь что будет.
А я его завалю. Сейчас он мне предъявит, и я отвечу. По всей строгости своего уязвленного самолюбия.
Колода собирался с духом, когда меня кто-то тронул за плечо.
– Марго, там Медяк подъехал, – тихонько сказал мне на ухо один из наших часовых.
– Сюда его давай! – громко распорядилась я.
Медяка искали, но найти не могли, а тут он вдруг сам объявился. Очень даже вовремя. Я терпеть его не могла, но сейчас готова была благодарить судьбу. Ведь он давал мне передышку, время, чтобы собраться с мыслями. Лобовая атака – не самый лучший выход из положения. Возможно, есть какой-то тактичный способ решить проблему.
Медяк зашел в зал не один, с ним были два его сутенера. Крепкие ребята, спокойные, даже понурые. Но в них чувствовалась скрытая агрессия, угадывалась бесшабашная лихость. А чутье у меня сейчас обостренное.
Медяк взял этих ребят не для мебели. В случае чего они должны были его прикрыть. Шансов у них против толпы нет, но иллюзия защищенности все же лучше, чем полная безнадежность.
Впрочем, Медяк не напоминал человека, совершенно упавшего духом. Он хмурил брови, но во взгляде сквозила гусарская бравада.
– Извини, Марго, не знал, что так будет. – Парень скорбно вздохнул, подходя ко мне.
Он, казалось, собирался меня поцеловать, поэтому я отступила от него на полшага. Не тот это человек, с которым я могла брататься.
– Чего ты не знал?
– Когда Грина валил, не знал, что мещерские так быстро нам ответку дадут.
– Так это не мещерские, – едко проговорила я и усмехнулась.
– А кто? – Медяк еще больше нахмурился.
Ему не трудно было это сделать, поскольку опухлости не совсем сошли с его надбровий.
– Я и Кречет.
– Ты со Славой?!
– Кое-кто так думает. – Я взглядом показала на Колоду.
– Гена, ты что, с дуба рухнул? – наехал на него Медяк.
Ему нужно было восстанавливать свою репутацию, а я, можно сказать, протягивала руку помощи. Он поддерживает меня, я взамен отпускаю ему грехи. Баш на баш. Медяк пока вполне оправдывал мои ожидания.
– А тебе слово давали? – рыкнул Колода.
– А ты кто такой, чтобы его слова лишать?
– Крыса он!
– Это как сказать. – Я пожала плечами. – Никто не знал, что цены в десять раз подскочат. Да и Новый год подошел, некогда было отдавать.