— Мы можем договориться! — запаниковал Годовиков.
— О чем?
— Ну, тебе же нужен Пережогов!
— Мне нужен мир. Без дружбы.
— Так не бывает. Если ты попытаешься с ним договориться, он тебя кинет.
— Что ты предлагаешь?
— С ним нельзя договориться. Его можно только уничтожить.
— За свою шкуру боишься? — презрительно усмехнулся Никита.
— Э-э… Ну, ты же спросил, что нужно делать…
— Боишься. И правильно делаешь. Шкура у человека одна, другой не будет. Ты знаешь, как выйти на Пережогова?
— Знаю.
Правильно сказал Герман Данилович, Михаил для него фигура опасная, поэтому и заказал его. Но Пережогов просчитался, и теперь пусть принимает ответный ход.
Глядя на Гурьянова, Годовиков почему-то не сомневался в том, что босс обречен.
Стресс хорошо снимается крепкой выпивкой, транквилизаторами, но есть и другие способы. Например, мордобой.
— Сука! Сука! Сука!.. — билась в истерике Лариса.
Саша сидела на стуле со связанными руками, а она возвышалась на ней и ожесточенно сыпала пощечинами.
Лариса вела себя по-скотски, но Никита почему-то ее не осуждал. Хотя и остановил.
— Убьешь, — сказал он, поймав ее за руку.
— И убью! — задергалась Лариса, пытаясь освободиться.
— Посадят.
— Пусть! Эта сука мне всю жизнь сломала!
Саша смотрела на нее безумными глазами. Знает она свою вину перед Ларисой, потому и страшно ей.
— Пошли, пройдемся.
Никита взял Ларису за руку и вывел из подвала, в котором находились заложники и в котором она сама когда-то была пленницей. И Саша связана, и Годовиков — беспокоиться за них нечего.
Казалось бы, слишком просто у них все получилось. «Шкода» привела их не абы куда, а в дом Фогана. Охраны было немного, и штурм прошел как по нотам. Будь это другой дом, Никита бы не решился на столь смелый шаг, но здесь он знал, как правильно отключить сигнализацию, чтобы избежать встречи с представителями вневедомственной охраны. Знал, где находятся и как работают видеокамеры, имел полное представление об охранной системе. Знал, как проникнуть на территорию. А то, что в караулке на контрольно-пропускном пункте находился всего лишь один бодрствующий охранник, существенно упростило задачу. Еще два типа дрыхли в комнате отдыха, и с ними возникла проблема, которую Никита успешно решил, но с летальным для этих ребят исходом. Не хотел он брать лишний грех на душу, но так вышло.
Никита мог обойтись и без помощи Макара, но все-таки он был благодарен ему за содействие. Даже при том благодарен, что парень застрелил начальника охраны, которого надо было валить без шума. В принципе, Макар поступил правильно. Да и Никита замешкался с четвертым охранником, которого накрыл уже в доме. Смог зайти к нему сзади, заткнуть ему рот, но шею с ходу скрутить не удалось. Крепким оказался бык, и Никите пришлось с ним повозиться. Мужик умер от удушья, мучительной смертью — сам виноват, что не позволил свернуть себе шею…
На этого мужика Никита и свалил вину за те убийства, которые они с Макаром взяли на свои души. Его труп найдут неподалеку от дома Фогана, и при нем обнаружится оружие — пистолет и нож, которым орудовал Никита, решая проблему с охраной. Заела мужика совесть, сдали нервы, поэтому и полез он в петлю… Никита очень надеялся, что менты примут эту версию.
Труп они сбросили, а Сашу и Годовикова забрали с собой. Куда ехать — вопрос не стоял. Саша «любезно пригласила» их в свой дом на Истре. Надолго здесь они вряд ли задержатся. В самое ближайшее время Никита начнет искать вариант со съемным домом где-нибудь в районе Подмосковья, где находится дача Пережогова. Хотя и неплохо было бы остаться здесь.
Дом этот охранялся дистанционно, через частное охранное предприятие, которое с поступлением тревожного сигнала с объекта должно было выслать вооруженный наряд. Как снять дом с охранной сигнализации, Никита знал. И сделал он все правильно, поэтому наряд не появился. Но и без чоповцев дом охранялся неплохо. Система видеонаблюдения, датчики движения по периметру забора, и все устроено так, что для контроля за обстановкой достаточно одного человека. Именно этим сейчас и занимался Макар.
Он дико устал, но это не мешало ему внимательно мониторить ситуацию.
— Как дела?
— Да пока все в порядке, — не отрывая глаз от экранов, напряженно сказал Макар.
— Как настроение?
— Нормально все.
Никита выразительно глянул на парня, выражая свое одобрение. Такие люди ему нужны, и он рад, что Макар с ним.
— Подожди немного, я скоро тебя сменю.
— Да ладно, я еще держусь…
Никита вышел во двор, и Лариса последовала за ним. Студеный ветер с водохранилища обжег лицо. Она поежилась, и Никита обнял ее, как мог, укрыв от непогоды.
— Дом надо искать, а то накроют нас здесь, — сказал он.
— Нет! — решительно мотнула головой Лариса. — Это мой дом!
— Не твой.
— Будет моим! Эта сука подпишет отказ от наследства! Я ее заставлю!
Никита покачал головой. Не нравилась ему эта идея, но и с Ларисой ему сейчас спорить не хотелось, как не хотелось и уезжать отсюда.
Ситуация с фогановским домом казалась Никите уникальной. Сашу внаглую взяли под арест, окружили немногочисленной, кстати говоря, охраной, и никто даже не попытался ей помочь. Похоже, все забыли про нее, если не считать Пережогова, которому нужна и Лариса, и Саша.
Ни Ларисы в том доме сейчас нет, ни Саши, здесь они, на Истре, и если Гудвин сюда нагрянет, у него будет шанс решить вопрос и с одной, и с другой. Но ведь и Никита не останется без шансов. Он не один, а с Макаром, который, как оказалось, стреляет очень хорошо, причем без страха и упрека.
— Я не знаю, заставишь ты ее или нет, но уезжать нам отсюда нужно. Уехать и затаиться.
Никита взял Ларису под руку, и они вернулись в дом. Забор вокруг дома высокий, сплошной, да и соседей здесь как таковых нет. С одной стороны — лес, а с другой, на значительном отдалении, — недостроенный коттедж, под крышей, но без окон. Никто не видит, что происходит во дворе, но лучше здесь не маячить.
Утро уже, а позади беспокойная ночь. Лариса хоть и возбуждена происходящим, но глаза у нее сонно щурятся.
Всем на боковую пора, а еще неплохо бы приготовить что-нибудь на завтрак. В холодильнике, скорее всего, пусто, но консервы должны быть. Кофе, сахар — тоже.
— А дальше что?
— Я говорил с Годовиковым, он знает, как подъехать к Пережогову.
— К Пережогову? А к нему надо подъезжать?