– Понял, - уже окрепшим голосом повторил Одинцов. Добавил нейтральное: - Сам-то как?
– С капельницей лежу, вот как! У меня же язва! Доктор только что ушел!
– Ну, отдыхай-отдыхай!
Встав со стула, Одинцов механически перекрестился.
Нет, пить надо меньше, в последнее время участились возлияния, да и тяга известная к ним появилась, чего уж греха таить…
Оправдываться, конечно, можно разно: и одиночеством, длящимся уже год после развода с женой, и тупиками, то и дело возникающими на службе, когда месяцы работы улетают псу под хвост, ибо значительная часть последних разработок, касающихся коррупции, - напрасно потраченное время, бои с тенями, что, обрастая плотью, превращаются в монстров, защищаемых государственным статусом неприкасаемости и личным оружием безграничной власти. Кроме того - возня и грызня внутри Лубянки, ежедневная готовность получить нож в спину - как абстрактный, так и вполне натуральный.
Нет, не его это время, не его. Он - продукт тоталитарного государства, где все было ясно - кому служить и ради чего. А находясь в нынешнем болоте, недолго и в самом деле спиться. Взяток он не берет, ибо просто органически не в состоянии брать и, более того, отчего-то уверен, что если возьмет, так сразу же и погорит! Толстосумам не прислуживает - презирая их как руководящую и направляющую силу свершившейся криминальной революции, повторно утвердившей правомерность лозунга «Кто был никем, тот станет всем».
Он не был против частных предприятий и собственности, но ведь основное достояние страны - труд умелых рук и талантливейших умов, достался кучке никчемных, грязных гадин, неспособных гвоздя забить, но зато изощренных в паразитизме и хитроумной продажной подлости.
Жена - директорша АОЗТ, в девичестве инструкторша ВЛКСМ - рассталась с ним, не сумевшим проникнуться коммерческими веяниями новой эпохи, как с вышедшим из моды пальто.
Возглавляемое бывшей пламенной комсомолкой купеческое новообразование закрытого типа помог ей открыть новый супруг-банкир - давний воздыхатель из прежней партийной номенклатуры среднего звена.
Анализируя подобные трансформации, связанные с неслыханным идеологическим приспособленчеством, Одинцов, дурея, уже глубоко начинал сомневаться в правильности собственной позиции и в целесообразности вредной и нервной службы за нерегулярно выплачиваемые гроши.
Но куда податься? На пенсию? Выслуга, положим, позволяет, однако чем заниматься? Что он умеет? Не пропадет, конечно, вывернется, но стоит ли менять привычное в своих формальных аспектах бытие офицера госбезопасности?
«Поскрипим еще, старая галоша, потопчем коридоры Конторы…»
Сегодня надо отовраться перед начальством, сославшись на текущие оперативные делишки, и отправиться домой, выспаться как следует. Вечером он идет в гости, на день рождения к одному известному журналисту, кого время от времени консультирует по связанным с деятельностью Конторы вопросам. А порой и информацию подбрасывает. Принципиально, не за мзду. Чтобы сориентировать парня в некоторых нюансах внутренней и внешней политики. Может, оно и бесполезно по большому счету, как генерал утверждает, но есть пока издания, где все-таки можно правду-матушку прочитать, очистив мозги от пудры, щедро осыпаемой в массы популярными демократическими - ха-ха! - изданиями.
С генералом он столкнулся в коридоре управления в восемь часов утра.
– Ты чего какой-то… как из-под танка вылез? - спросил Одинцова выспавшийся, одетый в идеально отглаженный костюм начальник.
Сдерживая дыхание, густо отдающее перегаром, Одинцов поведал, что всю ночь просидел в МУРе, куда снова сейчас собирается.
– Тут из СВР нам подарок преподнесли, - сказал генерал. - «Контрабас» готовится. С территории нашего Большого Друга. Ну… зайди, что ли, ознакомься… Нет, давай, пожалуй, завтра с утра, а то глаза у тебя как у ведьмака… Езжай в свой МУР… - Вздохнул понятливо. - Выпей коньячку и отоспись.
И генерал проследовал дальше.
Сокрушенно выдохнув через нос теснивший грудь воздух, отравленный алкогольной поганой перекисью, последовал Одинцов на выход, ощупывая в кармане пивные жестянки, с которыми надлежало расстаться у урн метрополитена.
Вечером, тщательно выбритый, пахнущий дорогим одеколоном и весьма посвежевший, полковник сидел в квартире журналиста, попивая «Абсолют» с апельсиновым соком и закусывая его севрюгой холодного копчения.
Журналист, парень с острым, дотошным умом, пытался, естественно, выжать из полковника какую-нибудь остренькую информашку, но многоопытный Одинцов, видевший в каждом без исключения агента врагов - возможных и нечаянных, умело уходил от вопросов, выверяя каждое свое слово.
Впрочем, не столько благодаря выпитому, сколько исходя из глубокой личной неудовлетворенности неиспользованной информацией, решил все же полковник хозяину потрафить, поведав про газопровод, утрату страной стратегических сырьевых инициатив и о финансовом механизме вознаграждения за такие злодеяния ответственных негодяев.
Журналист заинтересованно напрягся.
Пикантную фактуру секретнейших банковских таинств Одинцов в разговоре опустил, но общую их канву изложил, дав заодно координаты специалистов, способных проконсультировать борзописца относительно специфики темы.
Возвращаясь домой, Одинцов еще раз взвесил все им произнесенное. Вроде бы в своей откровенности он не переборщил. Так, дал толчок творчеству. Что бумагомаратель раскопает своими личными усилиями, пускай будет также его личным достижением. Хотя - что он там способен раскопать? Номера швейцарских счетов? Данные на финансовых агентов власть имущих? Ха-ха! Так что, будет прецедентик, очередной пинок хилой пяткой оппозиции в толстую задницу монстра властной коррупции, но большим и не утешишься. Он, Одинцов, выполнил, исходя из сегодняшних возможностей, свой гражданский долг патриота из подполья, и на том тема для него закрыта.
Вспомнились слова генерала о готовящейся контрабанде из Штатов.
Это представилось интересным, тем более сигнал пришел из СВР. Данный факт вселял некоторую надежду на стандартный исход оперативных мероприятий: преступники арестованы, население о подвигах чекистов извещено, а значит, пошла раздача медалей и звезд.
«Если только сверху не потребуют вернуть контрабанду получателю, - уныло подумал Одинцов. - И такое ведь было год назад… И вернули ведь! И как тут не спиться, блин!»
Он вдруг почувствовал себя в этой сегодняшней - хитрой, подлой и жестокой жизни подобно доживающему свой век черно-белому телевизору, не способному отразить все радостные краски такого пестрого и феерического бытия, захлестывающего страну и мир.
На практике процедура с покупкой «линкольнов» оказалась куда более хлопотной, нежели предполагавшаяся в теории.
Большинство из обнаруженных на рынке машин отличались поникшей внешностью от перенесенных нагрузок, и на их доведение до псевдодевственного блеска требовались дорогостоящие непредвиденные расходы, К тому же мы напоролись на нежданную проблему скручивания электронных счетчиков пробега.