– Хорошо. А если дело возобновится?
– Питерское? - Полковник в сомнении качнул головой. - Нет. Им с тобой затеваться будет - как, ошпарившись кипятком… - Подумал с секунду. - Пушкина садиться читать!
– Деньги - после раздачи свинца, - сказал Тофик.
– Пожалуйста, - пожал плечами полковник. - Ты человек порядочный, я верю… Но тут есть и нюанс, Тофик. Плохой нюанс! - Он поднял палец, указав им в туманную высь.
– Ну? - настороженно вопросил восточный человек.
– Отирается возле тебя в подручных некто Гриша из Мытищ, - сказал полковник. - Хороший парень, нет?
– Все мы хорошие… - ответил Тофик напряженно.
– Стучит Исе, - вздохнул собеседник. - Так что, как говорится, парень неплохой, только ссытся и глухой.
– Во, как! - произнес Тофик обескураженно.
– Да, ты расстроен, понимаю. Доверял человеку, да? Но чтобы на будущее знал, поясню: осведомитель не тот, кто выспрашивает и вынюхивает. Осведомитель - тот, кому ты сам с упоением все выкладываешь… Ладно, чего тебя про агентурную работу просвещать… В общем, действовать придется с поправкой. Во избежание утечки информации. На дело должны пойти абсолютно надежные люди. Есть такие? Хотя что я говорю? Относительно надежные…
Вернувшись в офис, Тофик незамедлительно отзвонил Исе. Сказал:
– Расчеты по Питеру - на следующей неделе. А пока - вот что. Предложили грунт. Я взял образец. Посмотри, чтобы не было накладок, не хочу тебе поперек пути становиться… «Левый» народ предложил, тебе его, в случае чего, передам, сам разберешься…
«Грунт» означал партию золотого песка. Это был чисто чеченский бизнес, влезать в который не стоило. Бизнес, окропленный кровью сотен сталинских переселенцев с Кавказа, оказавшихся на магаданских приисках. Именно отсюда еще с пятидесятых годов потянулась золотая контрабандная ниточка, питавшая возврат депортированных семей из степей Казахстана, из тундры, тайги и пустынь обратно, под перестук хрущевской оттепели. Она, ниточка, не истончалась, лишь крепла с годами, и ныне магаданским золотом оплачивалось оружие независимой Ичкерии, ее свобода.
Таким образом, жест Тофика был вполне логичен и демонстрировал несомненное уважение к монополистам данного криминального направления.
После Тофик связался со своим родным братом и ближайшим поверенным Исмаилом, кому раскрыл тайну о стукаче в рядах верноподданных бойцов.
Посовещавшись, решили так Исмаил и предатель Григорий отправятся вечером на квартиру к Исе - якобы с деньгами за оплату конфискованного кокаина. Григорий останется в машине, а Исмаил, поднявшись в квартиру, передаст Исе портфель с пакетиком золотого песка.
Для придания портфелю надлежащего веса Тофик поместил в него роскошно изданный том Омара Хайяма, подаренный ему наивным директором НИИ в самом начале их деловых арендных отношений.
В силу крайней занятости серьезными делами Тофику так и не удалось освоить наследие древнего восточного поэта, однако книжонка все-таки пригодилась.
Укладывая в портфель том, братья не удержались от нервного смеха, представляя растерянную задумчивость Исы по поводу этакого странного сувенира.
Дабы исключить после передачи портфеля какие-либо контакты между предателем и чеченами, Исмаил и Григорий этим же вечером срочно командировались на два дня в Калугу для контроля дел, связанных с реализацией марихуаны.
Перед торжественной передачей портфеля брату, собрав особо доверенных лиц, включавших предателя, Тофик грустно объявил, что выдвинутые Исой претензии абсолютно справедливы и с ним - хочешь не хочешь - предстоит расплатиться. После чего разродился пространной речью о необходимости мужественно мириться с потерями, поскольку без них не обходится никакой бизнес, о глубокой личной порядочности и умении опять-таки мужественно отдавать долги и выполнять взятые на себя обязательства.
По окончании политико-воспитательной работы он подтолкнул лежащий на столе портфель в сторону Исмаила.
Открыв портфель, тот важно кивнул, жестом предлагая осмотреть сидевшему рядом с ним Григорию ровные сотенные пачки, маскировавшие литературное наследие древнего классика.
Тофик же, ткнув пальцем в агента противника, зачарованного видом «куклы», распорядился:
– Вдвоем поедете. У тебя, Гриня, лицензия на оружие с собой? Хорошо. Подстрахуешь, деньги немалые… А оттуда - в Калугу. Все! Да, машину возьмете «колхозную», чтобы менты не цеплялись. Вот теперь - все!
«Колхозной» машиной считался «Жигуленок» с горбатым багажником, притороченным к крыше. Сотрудники ГАИ на сей вид транспорта реагировали вяло, как рыбаки на верховодную солитерную плотву.
Раздав остальным подчиненным необходимые указания по текущим делам, Тофик покатил в подмосковную Малаховку, где жили на его новой даче прибывшие погостить и развеяться в столице родственники - трое боевиков из Баку.
Троица, пробавлявшаяся заработками в Карабахе и Чечне, откровенно скучала в излишне цивилизованной, по ее понятиям, Москве и уже собиралась обратно, готовясь, навестив живших в Азербайджане родителей, отправиться затем пытать счастье на землю Таджикистана, где их брали в боевой отряд оппозиции на высокие валютные ставки.
Гости всерьез докучали своим присутствием высококультурному, способному цитировать Пушкина Тофику, не знавшему, как урезонить их зверскую сущность, готовых яа постоянную схватку и истосковавшихся по крови плотоядных.
Теперь же он думал, что головорезов ему прислало само провидение: в группировке их никто, кроме верного Исмаила, не знал, а, растаяв в просторах памирских гор, возвратиться в благостную столицу России они уже навряд ли бы пожелали - здесь было слишком сложно и скучно: цеплялась с бесконечными проверками документов и обысками машины милиция, в пустых дорогих ресторанах царила заупокойная тоска, а какого-либо применения себе в группировке, не стремящейся к боевым действиям, они не находили.
К тому же Тофик надеялся, что в самое ближайшее время кости боевиков будет выбеливать суровое памирское солнце. Словом, гостей своих он внезапно и горячо возлюбил, прибыв на дачу с пакетами продуктов и пластиковым мешочком с отборной анашой.
Убийцы встретили предложение хозяина поучаствовать в горячем деле с готовностью и восторгом.
Обозначенный в девять тысяч долларов гонорар предметом торга не стал: закисших без дела боевиков интересовали не столько деньги, сколько предстоящая бойня, чье предвкушение, удобренное дурманом анаши, привело их в экстаз.
Да, здесь, в Москве, они проявят себя! Их запомнят! Они покажут, как умеют воевать!
Эти бесхитростные мысли Тофик читал на раскрасневшихся небритых физиономиях соплеменников, удрученно соображая, что опрометчиво упомянул о вознаграждении, дав волю охватившей его нервной лихорадке желания любой ценой покончить с грозным чеченом.
Из необходимости соблюсти должную мимикрию, он затянулся противным едким дымом наркотика, поясняя исполнителям детали операции.