— Конечно, хочу, — оживился Найл, несмотря на гул в голове. — Неси его сюда.
Отдыхать в Дельте — понятие весьма сомнительное, поэтому задерживаться на одном месте братья по плоти не стали, и утром, собравшись в плотный строй, целеустремленно прошли уже разведанными коридорами к лестнице и поднялись сразу на два этажа — Найл был уверен, что окажись вчера Семя у кого-нибудь вблизи над головой, его бы обязательно почувствовали.
На это раз для базового лагеря расчистили угловую квартиру целиком: все пять комнат, не считая двух душевых и двух туалетов, кладовку размером с богатую торговую лавку и странный, совершенно бессмысленный с точки зрения Найла тупичок между жилыми комнатами и примыкающей к общему холлу стеной. Расчистили, предусмотрев все до мелочей: затянув паутиной вентиляционные окна и мелкие отдушины, порубив на хворост все растения и их корни, и заколов двух палочников, один из которых прикинулся невысокой банкеткой с мягким верхом, а второй — шкафчиком для ванной.
Пожалуй, теперь здесь можно было бы даже пересидеть небольшую осаду, если обитатели многоэтажной Дельты не захотят отдавать свое еще не родившееся божество в чужие руки. Здесь Найл и провел два дня в обществе ежедневно сменяющих друг друга братьев, остающихся защищать опорную базу. Пожалуй, впервые Посланник Богини пришлось подчиниться северянину, который, заметив, что после очередной травмы правитель несколько раз терял равновесие, категорически отказался выпускать его на обход этажа.
Приходилось лежать на мягкой выворотке, греясь у окна на солнышке, да с чужих слов узнавать про то, что на этот раз дело двигается с куда большим трудом. Живности на этажах стало больше, герань не ограничивается подманиванием жертв красочными цветами, а целенаправленно плюется облаками оглушающего газа, что тарантулы на этом этаже вдвое крупнее обычных, а палочники, хоть и сохранили прежние пропорции, но отрастили куда большую пасть.
Естественно, в такой обстановке правитель не решался подгонять шерифа с его делом — хорошо хоть, оно обходилось без потерь. К тому же сам, получив передышку полного покоя, быстро восстанавливал силы, благо добычи у братьев каждый раз оказывалось в избытке, и голода никто так же не испытывал.
— Все, шериф, я здоров, — заявил он вечером второго дня твердо заявил он. — Завтра отправлюсь вместе с вами.
— Это совсем не нужно, мой господин, — мягко отказался Поруз. — Нам остался лишь небольшой край здания, справимся за несколько часов. Если позволите, то лучше я оставлю здесь под вашей охраной и защитой двух смертоносцев нескольких больных. Трое людей со вчерашнего дня жалуются на недомогание.
— Я хочу идти вместе со всеми!
— Если вы останетесь здесь, мой господин, — продолжал вежливо настаивать на своем шериф. — Это пойдет на пользу всем. Мне так и так придется оставлять охрану, а вам лишний спокойный день пойдет только на пользу.
— Ладно, — отступил правитель, пусть будет так.
На следующий день Найл впервые почувствовал себя совершенно здоровым человеком. К сожалению не потому, что полностью восстановил силы — просто оставшиеся рядом с ним братьям чувствовали себя намного, намного хуже. Тела их словно горели, мысли путались. Руки из-за слабости не могли удержать ни меча, ни щита. Найл, не помнивший ни одного случая заболевания среди братьев, поначалу отнесся к этому легкомысленно — ну, похворают немного, да выздоровеют. Крепкие ребята, постоянно тренируют свои тела, питаются одним мясом — что с ними может случиться?
Однако по мере того, как Калла, Навул и Локка все больше стремились прилечь на выворотку в стороне и свернуться клубочком, он начал беспокоиться всерьез.
— А ну-ка, — он заставил Каллу повернуться на спину, вытянуться во весь рост и опустил на нее руки.
Разумеется, ауру увидеть нетрудно — все люди видят ее друг у друга постоянно, просто привыкли не обращать на нее внимания. Восстановить утраченный навык тоже достаточно легко: — нужно смотреть в сумерках, желательно начиная с волос, у корней которых легкое свечение заметить легче всего. Но для наиболее точного определения состояния человека лучше наиболее надежен, все-таки, физический контакт — когда энергетику больного видят не глазами, а ощущают кончиками пальцев.
Он провел рукой вдоль тела девушки, и с ужасом понял, что почти не различает ее усыхающей ауры, а когда ладонь коснулась левого плеча, ощутил словно легкий укус. Создавалось ощущение, словно там, в левом плече, скрывался злой голодный зверь. Этот зверь пил энергию Каллы, пил, захлебываясь от восторга, от сказочной удачи, не думая ни о девушке, ни о собственном будущем.
Внезапно девушка застонала, скрипнув зубами.
— Калла! — окликнул ее правитель. — Калла, что у тебя здесь, на плече за ранка? Небольшая совсем, но вокруг покраснела и припухла.
— Ящерка укусила, Посланник…
— Что-о?!
Найл мгновенно понял, что никаким недомоганием здесь и не пахнет. Их убили! Их просто убили! Братьев убили — пусть даже не так явно и прямолинейно, как это делает скорпион, разрывая человеческое горло. Ранка на плече! Точно так же охотились многие ящеры на островах Тихого океана. Они не загрызали добычу, они подкарауливали, подскакивали и кусали ее. А потом долго, порою несколько дней, шли по следу. В ранку попадал трупный яд от остатков предыдущей добычи, загнивших в пасти, и легко укушенная жертва вскоре умирала от заражения крови.
— Сюда! Все сюда! — послал он мысленный призыв к остальным братьям по плоти, а затем закрыл глаза. Он представил себе клубок теплых серебряных нитей, который сворачивается и разворачивается у него в животе в такт дыханию. Постепенно клубочек стал подрастать, нити не просто тянулись через руки и ноги, они прогревали каждую мышцу, каждую клеточку. Они входили через ноздри, через горло, собираясь внутри, и вырывались назад тем же путем. Найл выбрал одну из этих нитей и, поднеся ладонь к горлу, переложил нить себе на руку, отвел в сторону.
Теперь энергетический поток шел не через ноздри — от груди он тянулся по руке и вырывался наружу через середину ладони. Посланник Богини положил эту ладонь на рану и принялся щедро и бескорыстно разматывать серебряный клубок, отдавая накопленную нить Калле.
Засевший в плече девушки зверь встрепенулся, обрадовался. Он любил жрать жизненную энергию, он готов был поглощать ее в любых количествах, сколько только мог к себе стянуть. И он сосал льющийся на него поток, напитывался им, наслаждался им, тянулся к нему навстречу.
— Что случилось, мой господин?! — первой ворвалась в квартиру Нефтис, но правитель лишь предупреждающе поднял руку — не мешай!
Зверь радовался дармовой энергии, он тянулся к ней, он даже готов был ради этого…
Посланник Богини сделал резкое движение, словно соскреб у Каллы с руки какой-то предмет, торопливо выскочил в тупичок, несколько раз резко стряхнул руку, а потом гадливо вытер ладонь о стену — тоже несколько раз и очень тщательно. Вернулся, тяжело дыша, опустился на колени рядом с Навулом, и положил руки на него. Провел руками по телу, нашел застарелую ранку, сосредоточился. Столпившиеся вокруг братья по плоти молчали, боясь помешать.