Он умолк, и Майя молчала тоже, раздумывая над услышанным, непроизвольно потирая покалеченное предплечье. Многое запало ей в душу, но особенно впечатлила одна фраза, которую она никак не могла увязать с закутанными в черное арабками Адена.
– Что вы имели в виду, – снова начала она, – сказав, что я могу потягаться с женщинами вашего племени?
Белые зубы вновь блеснули в темноте.
– Женщины аль-Шахинов слывут столь же воинственными, как и мужчины. Они заботятся о доме, скоте и детях, прядут, ткут, шьют и делают все остальное. Но иногда им приходится бороться с врагом рядом с мужчинами. Они отважны и искусно владеют мечом, а поскольку чувствуют себя с нами на равных, не любят, когда мы говорим им, что можно делать и чего нельзя.
Майя помедлила, прежде чем задать следующий вопрос, сомневаясь, не зашла ли она слишком далеко:
– У вас… у вас тоже есть жена? Или жены?
– Жена, – смеясь, ответил Рашид. – Я слишком редко бываю дома, не могу заботиться о нескольких, и она тоже всегда была против того, чтобы я брал вторую. Хорошая жена! Подарила мне двоих сыновей и дочь. Старший – воин, как и я, младшего недавно приняли в круг мужчин, а для девочки скоро будет пора подыскивать мужа. – В его голосе прозвучала печаль и какая-то отстраненность, словно речь шла о чужих людях.
– Я не думала, что вам уже столько лет, – удивилась Майя, вызвав у Рашида еще более громкий смешок.
– Я немного знаю об англичанах, но подозреваю, человеческая жизнь у вас проходит совершенно иначе! – Он замешкался, как прежде Майя, словно обдумывая, стоит ли задавать следующий вопрос, и наконец спросил виноватым голосом: – У вас есть дети?
– Нет, – надломленно ответила Майя.
Рашид выпрямился во весь рост, кажется, испытав облегчение.
– Еще одна причина вернуть вас мужу в целости и сохранности: чтобы вы подарили ему много детей.
Она смотрела ему вслед, как он черным силуэтом приближался к своим людям у огня, бросил туда ветку, поднявшую фонтан искр, сел, скрестив ноги, взял протянутую ему кружку, вмешался в разговор и засмеялся. Его путь пересекся с путем Джамилы, которая что-то несла своей подопечной – как оказалось, до краев наполненную деревянную тарелку и глиняную кружку с напитком, похожим на чай, пахнущий гвоздикой и кардамоном. Еще она принесла шерстяную накидку от ночного холода, он подкрался внезапно, но Майя не чувствовала его, пока рядом сидел Рашид.
Сначала она думала, что причиной гула внутри был пустой желудок. Но после того как она съела почти всю еду – жареную козлятину, свежий хлеб, песочный и копченый на вкус, и густую, острую пасту из бобов и гороха, – гул стал еще ощутимее, хотя и глуше. Майя решила, что это из-за переживаний о Ральфе и бездетности, растревоженных вопросом и прощальным замечанием Рашида, переполнившим ее негодованием, что она вообще чего-то стоит как женщина лишь после того, как забеременеет и родит, и, наконец, из-за того, что она начала задумываться о том, была бы она польщена, если бы ее охарактеризовали как «хорошую жену» – думал ли так о ней когда-нибудь Ральф?
Только когда она заползла в одну из палаток вместе с Джамилой и мгновенно заснула тяжелым сном на постели из пледов, тревога отступила.
На следующее утро они быстро добрались до города у подножия крутого горного отрога, за ним простиралась огромная стена плоскогорья. Примерно посередине к склону горы прижимались каменные укрепления, соединенные ступенями, которые опускались к домикам у подножия, издалека напоминающим каменную крошку. Рашид придержал лошадь и снял с лица платок.
– Салим! – крикнул он через плечо, и один из воинов арьегарда поспешно подъехал к нему, ревностно кивнул, выслушав несколько приказов, и без промедления поскакал вперед. Рашид подвел свою лошадь поближе к Майе и кивнул в сторону города:
– Аз-Зара. Мы вступаем на территорию султана Лодара. Неприятный человек. Салим принесет ему весть о нашем появлении. Пока мы там будем, держитесь в тени и ведите себя точно так же, как мои люди.
Кивком головы Майя показала, что поняла его. Ее сердце заколотилось от страха, а на ладонях проступил пот, пришлось даже крепче сжать уздечку. Размеренной рысью они приближались к городу, и Майя разглядела наверху лестницы оживленную жизнь. Люди, маленькие черные черточки, спешили вниз по ступеням, напоминая организованную суету муравейника.
Дома в Аз-Заре строили из грубых, склеенных илом каменных блоков: высокие, простые и прямые, возведенные между скалами и прямо на них. На открытой площади посреди города их уже ожидал Салим с открытым лицом, держа за уздечку лошадь. За ним выстроились в ряд солдаты, которые мгновеннно сбежали и спрыгнули с лестницы, как только увидели с наблюдательного поста, что в город поднимается группа всадников. На бедрах воины носили черные платки и тяжелые патронные ленты, а на плечах у них висели винтовки, поверх жилетов, прикрывающих худую голую грудь. Намотанные на головы платки затвердели и блестели от многократной пропитки в индиго, из-под них выбивались засаленные, словно напомаженные, кудри. Тюрбаны украшали букеты диких цветов и трав, что выглядело почти иронично.
Майя оглянулась и увидела, что мужчины за ней тоже убрали концы головных уборов, открыв мягкие черты лица. Редкая щетина росла у них лишь над верхней губой, но они все равно выглядели очень мужественно. Ей стало страшно, почти до головокружения.
– Рашид, – прошипела она вперед, и араб, вопросительно подняв брови, придержал лошадь. Поравнявшись с ним, Майя тоже открыла губы и подбородок и взволнованно указала на конец платка.
– Но я не могу его снять, все сразу поймут, что я женщина! Чужачка!
– Вблизи – да, но издалека – вовсе не обязательно. Держитесь за моими людьми и не поднимайте головы. Никто не обратит на вас особенного внимания, – он помедлил, и на его губах появилась язвительная улыбка, – во всяком случае, если я не совершу ошибки и султан будет благосклонен.
– Ничего себе успокоили… – недовольно проворчала Майя. Улыбка Рашида сделалась еще шире, и Майя невольно ответила на нее, слабо и неуверенно. Он повернулся в седле, жестом подозвал двух мужчин, ободряюще подмигнул Майе и пустил лошадь рысью.
Они задержались возле Салима, Рашид выехал вперед, Майя оказалась на несколько шагов позади остальных, и все спешились. Оба воина сразу же заняли позицию перед Майей, а она послушно опустила голову и изо всех сил пыталась унять дрожь в коленях. Она не отваживалась даже представить, что ей угрожает, если маскировка раскроется и в ней опознают женщину – в стране, где два пола так строго разделены, последствия явно будут нешуточными. Майя вздрогнула, словно вокруг нее сомкнулась цепкая хватка страха. Рядом появилась Джамила, коротко пожала ей руку и подарила ободряющий взгляд, а потом сделала шаг в сторону, скромно сложив руки в замок и смиренно склонив накрытую вуалью голову, как подобает женщине и служанке. Майя бы чувствовала себя куда увереннее, если бы тоже могла надеть женскую одежду.