– Вы видели, как он на нее смотрит? – Адиба, первая супруга султана, прямо-таки фыркала от гнева. – Он посещает ее чаще, чем нас!
– Но почему? – отозвалась Мунаввар, вторая супруга. – Если бы у нее были золотые или медные волосы или белая, как молоко, кожа, я бы поняла. Но она выглядит как одна из нас!
– И все же, – заговорила Цайнаб, третья и самая юная супруга султана Салиха, – он попал под ее чары. Она молода и сильна и может родить много сыновей!
– И что тогда будет с нами? – Мунаввар выразила мысли каждой из жен.
– Он предпочтет ее нам, а ее сыновей – нашим, – горько закончила Адиба.
– Но ему придется вернуть ее англичанам, когда они прибудут в Ижар, – попыталась успокоить двух других жен Цайнаб. Она всегда старалась сохранить гармонию.
Наступила короткая пауза, но потом снова заговорила Адиба:
– А что, если она не захочет уезжать? Вы же видите, как искусно она его обольщает! – И тихо добавила: – Ей больше нельзя здесь оставаться. Мы должны об этом позаботиться.
Они отважились говорить прямо, потому что знали: Майя наверху, на террасе. Когда она туда уходила, то спускалась лишь много часов спустя, нередко уже с наступлением темноты. Зато разговор прекрасно слышала Джамила – она пошла в кухню, обнаружив, что забыла печенье с финиками к чаю. Служанка закипела от гнева, но вместе с тем испугалась. Испугалась за чужеземку, которую успела полюбить. Бог не дал Джамиле детей, и Майя заменила ей дочь, а потому арабка заботилась о ней со всей мыслимой любовью и самоотверженностью. Джамила преисполнилась яростной решительностью, словно львица, чей детеныш попал в опасность: никто не посмеет причинить Майе вред.
Решительность потребовалась уже на следующий день, когда Джамила услышала крики о помощи. Она бросила стопку белья, которую только что забрала с внутреннего двора, и побежала в комнату. Майя прижалась к дверному косяку и, оцепенев от страха, смотрела на пол, где извивалась змея со спиральной серо-коричневой чешуей и пестрой треугольной головой. Она вертелась вокруг своей оси и издавала звенящие звуки.
– Не двигайся! – твердым голосом приказала Джамила и сжала руку Майи. – Тогда она тебе ничего не сделает! Я сейчас!
– Джамила, – крикнула Майя ей вслед, увидев, что та убегает. Она закрыла и вновь открыла глаза, боясь упускать змею из виду, пытаясь подавить дрожь и оставаться неподвижной.
Джамила вернулась, тяжело дыша от быстрого бега, с толстой палкой в одной руке и молотильным камнем в другой. Она плавно подкралась к змее, подняв палку с раздвоенным концом. Джамила что-то бормотала и шипела, понемногу двигала палкой, чтобы привлечь рептилию, пока та не выбросила голову вперед, и тогда Джамила нанесла молниеносный удар, прижала голову змеи к полу и несколько раз саданула по ней камнем, пока не наступила тишина. Служанка оторвала палку от пола, поддела тело убитого животного, которое болталось из стороны в сторону, как канат, и с отвращением выбросила в окно.
– Я… испугалась, что она погонится за мной, если я убегу, – тонким, жалобным голосом сказала Майя, словно извиняясь за свое поведение.
Джамила отложила палку и камень в сторону и покачала головой.
– Ты все сделала правильно. Пойдем, – прошептала она и потянула Майю за собой на террасу.
В нескольких словах она пересказала подслушанный разговор. Майя лишь безмолвно смотрела перед собой, сжимая и разжимая кулаки – лишь это выдавало бушующие внутри ее чувства. Выслушав Джамилу, она долго молчала. И наконец возразила:
– Но ведь змея могла оказаться там и случайно.
Майя произнесла это нерешительно, словно не верила собственным словам, но ей казалось немыслимым, что столь дружелюбные поначалу женщины вдруг так ее возненавидели. По ее мнению, безосновательно.
– Дитя, – Джамила взяла ее руку и положила к себе на юбку, – такие змеи водятся лишь в пустыне. Они не заползают в городские дома.
Увидев в глазах Майи смертельный испуг, она быстро добавила:
– Конечно, они просто хотели тебя напугать. Вокруг было достаточно женщин, умеющих убивать змей. Таких, как я. – Она сжала руку Майи. – Рашид должен нам помочь.
Майя задумалась над словами служанки. Почему люди Коглана еще не приехали? А может быть, они давно здесь, но никак не могут договориться с султаном? Чем дольше она размышляла, тем яснее понимала – Джамила права. Рашид должен помочь, он что-нибудь придумает.
Она отняла руку от Джамилы и пробежала пальцами по шали, к концу которой привязала узлом старинную монету, отвязала ее и протянула Джамиле.
– Можешь передать ему это? Тогда он поймет, что мне надо поговорить.
Джамила взяла монету и кивнула, в тихой надежде, что по воле Аллаха они спасутся.
Им повезло. Уже на следующий день во дворец прискакал Рашид. Он был мрачен: кое-что пошло не так, как он ожидал. Внимательный аль-Шахин заметил, как что-то сверкнуло в воздухе и с легким дребезжанием ударилось о каменный пол, упав с большой высоты. Он слез с лошади и подошел к тому месту, откуда услышал звук. Удивленно посмотрев на монету, он поднял голову. У одного из окон стояла Джамила, очевидно не осмеливаясь высунуться наружу или кричать, и отчаянно жестикулировала. Рашид не понял, чего именно она хочет, но у него появилось подозрение, и он кивнул, а после пошел к султану, как было условлено.
Естественно, султан Салих позволил командующему лично сообщить Майе о положении дел и убедиться, что с ней все хорошо. С этой целью они встретились во внутреннем дворике, но Майя и рта раскрыть не успела, когда Джамила поведала из-под вуали о событиях последних дней, тихо, чтобы за пределы их маленькой компании не пролетело ни одно слово. Рашид молча слушал, не глядя на собеседниц, сосредоточившись на стене дома напротив, и крутил в пальцах монету. По ходу рассказа Джамилы его брови сдвигались все сильнее. Но когда она закончила, он молчал.
– Пожалуйста, вы должны поверить нам и помочь, – сказала наконец Майя по-английски, не выдержав молчания. Он поднял на нее взгляд.
Как он мог не поверить? Он не хуже Джамилы знал, что описанная змея водится лишь в пустыне и как ее обезвредить. В Аравии об этом знал каждый. Но еще он знал, как ядовиты ее укусы, абсолютно смертельны, и что существовали бессовестные люди, которые умели ловить этих тварей и продавали их любому, кто хотел быстро избавиться от недруга. Объяснение нашлось и странному блеску в глазах султана, замеченному Рашидом при последнем разговоре. Всякий раз, когда речь заходила об опоздании англичан или о самой Майе. Рашид списывал его на переживания из-за задержки переговоров, но теперь дело приняло новый оборот, и это вызвало у аль-Шахина неприятные эмоции.
– Ваши люди прибудут сюда самое позднее через четыре дня, – поведал он. – Их задержали в Нисабе, но они уже почти в дороге. Охрана тамошнего султана сопроводит их и позаботится, чтобы помех больше не возникло.
Майя медленно потрясла головой.