Гриссел достал из кармана мобильник, позвонил Купидону.
— Вон, я опаздываю. Мне придется вначале повидаться с полковником. Ты не можешь позвонить Роху и перенести встречу на половину одиннадцатого?
— Ты что-нибудь нашел?
— Неприятности, — ответил Гриссел. — Одни неприятности!
Он отключился.
— Ты никогда не рассказывал мне о своей работе, — сказала Алекса.
Он не знал, что ответить. Она все равно не поймет. Всю жизнь он стремился защитить своих близких, оградить их от зла. Док Баркхёйзен не поддерживал его в этом: «Бенни, перестаньте интернализировать. Делитесь ощущениями!» Но как раз делиться ему и не хотелось. Он стремился, наоборот, развести два мира. Ему требовалось место, не зараженное злом.
— Сегодня я не буду пить, — сказала Алекса. — Но вечером ты должен приехать и рассказать мне. О том… как у тебя идут дела.
— Алекса, это трудно…
— Труднее, чем не пить?
— Нет, — ответил Бенни.
Когда они въехали в ворота казино, Алекса набрала номер Эллы.
— Мы приехали. Будет лучше, если ты подойдешь и заберешь меня из машины, иначе мой детектив решит, что я собираюсь сбежать.
Гриссел увидел, что руки у нее дрожат. Ее битва вступала в решающую фазу.
Она показала, куда ему нужно поехать, где следует остановиться.
Из здания трусцой выбежала молодая женщина. Бенни узнал ее. Именно она в субботу вечером приняла его за актера Пола Эйлерса. Еще до того, как он опозорил себя и Алексу…
Она подошла к его дверце, и он опустил стекло.
— О! — воскликнула она. — Так, значит, это вы — детектив!
Гриссел пожал ей руку и ответил:
— Да.
— Не волнуйтесь, Пол Эйлерс. Я справлюсь, — довольно уверенно заявила новая знакомая.
— Вы записали мой телефон?
— Я крепкий орешек, — улыбнулась Элла. — В звонке не будет необходимости.
— Эй, а про меня вы не забыли? — вмешалась Алекса.
Полковник Зола Ньяти по кличке Жираф с мрачным видом читал список директоров «Ингцебо ресорсиз лимитед». Потом он встал и сказал:
— По-моему, мы должны поговорить с бригадиром.
Гриссел следом за ним вошел в кабинет Мусада Мани.
Бригадир как раз проводил совещание с четырьмя руководителями подразделений. Ньяти сказал:
— Примите наши извинения, но нам нужно с вами поговорить.
— Господа, если не возражаете… — обратился Мани к остальным. Те встали и направились к выходу, с любопытством поглядывая на Гриссела.
Ньяти и Гриссел сели. Полковник дождался, пока закроется дверь, и подтолкнул к Мани записную книжку Гриссела:
— Сделка, которую готовила Ханнеке Слут… относится к программе РЭВЧ.
— Понятно, — ответил Мани и тоже помрачнел. Политика, а значит, ничего хорошего…
— Вот список директоров компании. Бывший член кабинета министров в правительстве АНК, два премьер-министра провинций. Насчет этих троих я не уверен… Зато тот, кто стоит под номером семь, может причинить нам кучу неприятностей.
— А. Т. Масондо, — прочел Мани. — Я его не знаю.
— В конце девяностых он входил в Центральный комитет компартии.
Когда до Мани дошло, по его каменному лицу пробежала тень.
— Вот он — наш коммунист!
— Вот именно… Мало того, он входил в состав второго правительства Мбеки. Если я не ошибаюсь, был замминистра горной промышленности.
Гриссел заметил, как переглянулись два его начальника, и заподозрил неладное.
— Бригадир, — заговорил он, — по словам начальника Слут, сделка совершенно законная. Она подробно освещалась в прессе — похоже, участникам нечего скрывать. А уж каких-то коммунистов, которые якобы за всем стоят, Слут вообще не знала.
— Не знала?
— Если и была с ними знакома, то шапочно. По словам ее босса, они, возможно, и встречались на каком-нибудь совещании, но потом не общались.
— Надо будет все как следует проверить.
Гриссел кивнул.
— Бригадир, но сама сделка… Люди занимают деньги, чтобы выкупить пятнадцать процентов компании, но без риска… Я не до конца все понимаю… Придется подключать Скелета.
— Да, — сказал Мани. — Хорошо. — Он посмотрел на полковника. — Ты поговоришь со Скелетом?
— Ввести его в курс дела прямо сейчас?
— Но сначала мне придется съездить в Стелленбош, — напомнил Гриссел. — Поговорить с бывшим женихом Слут…
— А я пока введу Скелета в курс дела.
— Зола, прошу тебя, ты же знаешь Скелета. Убедись, что он понял: дело повышенной секретности.
— Постараюсь.
— Пусть прочтет все материалы, — продолжал Мани. — А если он распустит язык… Клянусь, я его в порошок сотру! Похоже, дело — настоящее минное поле!
— Я постараюсь убедить его так, чтобы до него дошло, — сдержанно ответил Ньяти.
— Бенни, и еще вот о чем я тебя прошу. Обо всем должны знать только мы четверо. Пусть так продолжается и дальше, — очень серьезно попросил Мани.
— Да, бригадир. У меня еще кое-что.
— Что?
— Снайпер ни словом не обмолвился ни о каких коммунистах, когда обратился в прессу. Что-то не сходится. Он ищет внимания, ищет публичности. Хочет, чтобы журналисты набросились на нас. Нам он повторяет одно и то же: «Вы берете деньги у коммуниста, вы в сговоре с коммунистом». А в посланиях СМИ он о коммунистах и не заикается. Пишет только: «ЮАПС знает, кто это».
— Бенни, по-твоему, тут замешана политика? Да?
— Сэр, я не знаю, в чем тут суть. Просто… странно.
— Все проклятое дело очень странное, — ответил Мани. Он постучал по списку в блокноте Бенни: — Но мы не можем себе позволить смотреть на такие вещи сквозь пальцы!
— Да, бригадир!
— И других зацепок у нас нет.
— Да, бригадир. Других зацепок у нас нет.
— Я введу Скелета в курс дела, — сказал полковник Ньяти, чье волнение стало очевидно. Он встал.
Они поехали в Стелленбош. Гриссел сидел за рулем. Купидон рассматривал студийные снимки Ханнеке Слут.
— Гос-споди! — воскликнул он. — Такое добро напрасно пропало! Сиськи у нее — просто класс!
Гриссел злился на себя за то, что забыл конверт на заднем сиденье машины. Купидон разглядел написанное синими чернилами слово «Слут» и тут же схватил его.
— Где ты их взял? — спросил Купидон.