— У-гу, — подтвердил Леха, скрестив руки на груди, — скупой платит дважды. Скоро мы заставим твоих старейшин поверить в это. Стена, говоришь, не высокая и старая. Это хорошо.
— Да, невысокая, — вновь подтвердил Каранадис, — но еще крепкая. Самое слабое место со стороны бухты, за пирсами, где стоят торговые корабли. Там хватит высоты одной лестницы, чтобы перебраться. Да и башен с метательными машинами там меньше, чем у главных ворот. Всего одна поблизости.
— Значит, надо брать Одесс со стороны бухты. Послушай. Каранадис, да тебе как предателю цены нет, — усмехнулся Ларин, вновь приближаясь к оружейнику, — ты словно знал, что родной город сдавать придется. Готовился.
— Они сломали мою жизнь, — зло проговорил грек, и в его глазах появилась настоящая ненависть, — моя семья наверняка продана в рабство. Это больше не мой город. Если я только доберусь до Иседона, я сам сверну ему шею!
— А вот об этом забудь, — окоротил его Леха, — когда мы возьмем город, я сам с ним разберусь. Есть у меня к нему личный должок. Но, обещаю, ты будешь при этом присутствовать. Как-никак вы с ним тоже приятели.
Каранадис посмотрел на Леху в упор и в его глазах блеснул холодный и злой огонек. Такой огонь бывает в глазах человека, который готов убить. Леха аж отшатнулся от неожиданности, так зло посмотрел на него тщедушный грек. Не понравились ему насмешки адмирала.
— Горшки приготовил? — сменил тему Ларин, решив больше не донимать незадачливого оружейника своими расспросами о прошлом.
— Три штуки, — процедил сквозь зубы Каранадис.
— Ну вот и отлично, — подытожил Ларин, отходя к борту.
Огонек блеснул и погас.
Два следующих дня плавания прошли на удивление спокойно. Боги явно благоволили походу скифов, и «Узунлар» гордо рассекал волны впереди каравана, двигавшегося в открытом море. То и дело адмирал вспоминал об афинском флоте, который здесь давно ждали. Однажды они даже заметили несколько парусов на горизонте, но это было так далеко, что не удалось рассмотреть даже, что это были за корабли — военные или торговые.
Дело было под вечер, и они скрылись во тьме, а наутро горизонт вновь был чист.
— Может быть, это был торговый караван, — предположил Темир, когда они с адмиралом после утренней трапезы прохаживались по кораблю. — Шел в Боспорское царство или к нам в Херсонес. На афинян не похоже, слишком уж мало было там кораблей.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Леха, останавливаясь у носовых ограждений, — на грозу морей тот флот не тянул. Да и на флот тоже, так, эскадра. Скорее всего, торговцы. Если нет врагов в море, нам только проще. Я и не рассчитывал без стычек добраться до места. А вон оно как выходит. Быстрее на месте будем.
Замечание Темира насчет Боспорского царства заставило Леху вспомнить о давно забытых делах. О Крыме, о своей наложнице Заране и о том, что у него в той дали подрастал сын. «Интересно, на кого он больше похож сейчас, на меня или на Зарану? — озадачился адмирал, которому вдруг захотелось развернуть корабли и поплыть вдогон за тем торговым караваном, чтобы прибыть в Крым вместо Одесса и оказаться в собственной юрте, — странное дело, ведь давно там не был, а как тянет. Словно на родину. Но нельзя. Надо сначала в этих краях повывести всю греческую нечисть, а потом и домой заглянем. Посидим с Иллуром, попируем у костра как встарь».
Леха так размечтался, что совершенно ушел в свои мысли и вынырнул из них лишь после того, как Темир взмахнул рукой, указывая на что-то прямо по курсу.
— Что ты говоришь? — сделал вид адмирал, что переспрашивает, хотя не слышал ничего из сказанного Темиром.
— Там какой-то город у подножия холма, — повторил капитан, — это, случайно, не Одесс? Я не бывал в этих краях.
Ларин проследил за жестом капитана и тоже разглядел город, который высвечивало пробивавшееся прямо над ним из облаков солнце. Третий день плавания выдался пасмурным, хотя без дождей. Словно небесный прожектор осветили лучи солнца неизвестный город у холма. Этот город стоял на плоском каменистом мысу, до которого предстояло плыть еще не меньше, чем полдня, если напрямик, поскольку здесь побережье резко забирало в сторону, образуя протяженный залив.
— Эй, Каранадис! — подозвал Леха к себе оружейника, что пробирался вдоль соседнего борта. — Это не твой Одесс?
Грек с неохотой оторвался от ограждения, на котором были закреплены щиты морпехов, и приблизился к адмиралу.
— Он, — подтвердил Каранадис, бросив пристальный взгляд на освещенный лучами солнца город, — он самый.
— Значит, мы почти на месте. Какая мирная картина, — с удовлетворением заметил адмирал, охватив быстрым взглядом уютные берега залива, одинокий солнечный луч и далекий город. А затем добавил, обернувшись к Темиру: — Приготовиться к бою.
Весь флот по приказу адмирала приблизился к берегу и стал пробираться вдоль него так, чтобы не быть замеченным раньше времени из города, благо извилин и бухт здесь хватало. На кораблях его ударного флота засвистели дудки, появилась суета, везде усиленно готовились к предстоящей битве. Флот скифов быстро приближался к обреченному городу, чтобы нанести мгновенный и смертельный удар. Леха, глядя на все это и посматривая с опаской на близкий уже берег, где то и дело попадались деревни, пробормотал себе под нос:
— Просто Перл-Харбор какой-то.
Его немного беспокоил тот факт, что с берега его могут заметить рыбаки или какой-нибудь разъезд всадников из армии Одесса, а потом донести в город, но интуиция заставляла его рисковать. В открытом море флот был еще лучше различим, а так оставалась надежда вынырнуть из-за последнего изгиба скал и успеть достичь бухты, пока греки соображают, чей это флот решил посетить их уютную гавань.
Они плыли еще часа три, повстречав на своем пути лишь деревни, где крестьяне занимались своим повседневным трудом, да рыбацкие лодки на воде. И лишь у самого города, когда вышли на «оперативный простор», скифы увидели две триеры, шедшие встречным курсом. Греческие моряки оказались наблюдательнее рыбаков. Едва распознав силуэты квинкерем и разглядев скифские панцири на борту, они резко развернулись, попытавшись скрыться в бухте. Но Леха не дал им такой возможности.
— Атаковать! — приказал адмирал Темиру. — Хватит прятаться. Настало время расплаты. Вот они мы.
Темир словно только этого и ждал. Он дал отмашку артиллеристам, и с борта «Узунлара» вдогон триерам полетели каменные ядра. Корабли греков находились уже в зоне досягаемости, подтверждение чего Леха тотчас получил. Несколько ядер угодили в корму ближнего корабля, раздробив его рулевое весло и пробив кормовые ограждения. С десяток греческих моряков уже мертвыми оказались в воде. И среди них был капитан корабля. Ларин сам видел, как того вышибло с палубы ядром, словно кеглю в боулинге.
— Молодец, Темир! — похвалил адмирал, глядя, как разогнавшаяся триера, потеряв управление, забирает влево. — Хороших стрелков выучил. Теперь осталось только пустить ее на дно.