— Я готова повиноваться твоей воле, Нур-Син. Правда, я надеялась, что у нас не будет тайн. Хотелось с открытым сердцем, со всей заботой… Но нет так нет. До Нового года я вышью золотом твой парадный халат. Ты будешь в нем великолепен, а теперь проводи меня, я пойду домой.
Она вытерла глаза, направилась к двери. У порога повернулась и еще раз сказала.
— Я не знала, что так будет… — Как? — всполошился Нур-Син.
— Что когда тебе будет угрожать опасность, ты будешь таиться от меня, и я ничем не смогу помочь тебе, — она вздохнула. — Это обидно, но, видно, так рассудил Мардук.
— Послушай, это только ради тебя. Ради нашего счастья. Если бы ты знала, ты бы согласилась со мной.
— Тем более доверься. Я крепкая, я не заплачу. Мать нашла тебе другую девушку? Из знатной и богатой семьи? Я готова вернуть тебе твое слово… Но зачем ждать полгода. Ты только скажи.
— Ах, ты ничего не понимаешь! — вскипел Нур-Син. — Сколько я думал о тебе все эти дни. Никого, кроме тебя, мне не нужно. Как ни странно, я совершил удивительное открытие: ты дорога мне настолько, что я готов пожертвовать собой, но тобой я не могу жертвовать! Не желаю. Луринду, у меня нет другой девушки, и мать смирилась. Я убедил ее, что без тебя мне нет счастья. Здесь другое, более… — он, подыскивая слова, повертел руками, но ничего не придумал и закончил. — Вот так.
— Как? — спросила Луринду.
Она вернулась, приблизилась к Нур-Сину, обняла его и поцеловала в губы. Тот порывисто обнял ее, прошептал.
— Если бы ты знала, как я не хочу уезжать!..
— Возьми меня с собой. Я крепкая, и дед обрадуется…
— Вряд ли. Сначала они сочтут меня за предателя.
Девушка с силой вцепилась в него.
— Ты везешь приказ об их казни?
— Нет, хуже, о возвращении в Вавилон.
— Это что, хуже казни?
— Не знаю. С какой стороны посмотреть. Твоему деду придется пройти по лезвию ассирийского кинжала, и я не верю, что он уцелеет. Впрочем, мне тоже придется не сладко, и кое-кто настаивает, чтобы мы как можно быстрее сыграли свадьбу, тогда ты останешься здесь заложницей. Вот этого я и не хочу допустить. Если Нергал позовет меня, я не хочу, чтобы его тень накрыла и тебя.
— Это и есть твоя тайна? — совсем по-взрослому усмехнулась Луринду.
Нур-Син кивнул.
— Ты говорил, — усмехнулась Луринду, — что хочешь взять меня в жены по любви, по сердечной привязанности и я, дура, поверила. Ты полагаешь, что, ограждая меня от тайны, ты спасешь меня? Нур-Син, ты оскорбил меня, и я даю тебе слово, что если свадьба не состоится до твоего отъезда, то до Нового года я выйду замуж за нашего соседа Икишани.
— Ты с ума сошла!!
— Нет. Я просто хочу обеспечить свое будущее. Я сумею поставить Икишани на место и буду спокойна за своих детей. Ты найдешь себе более достойную партию. Все будут рады.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Я понимаю, о чем говорю. Если я нужна тебе, ты должен быть уверен, что я никогда и ни за что не брошу тебя, всегда буду верна тебе. Таково мое решение! Ты с презрением отнесся к моему выбору, а это мне не по нраву.
— Ты не понимаешь!.. Наша свадьба всего лишь была поводом для другого торжества. Они только прикрывались свадьбой, что сотворить злое.
— Кто они?
— Твой дед, мой отец и еще кое-кто.
— Злое по отношению к кому?
Нур-Син отвел глаза и молча ткнул пальцем в потолок.
Наступила тишина. Девушка широко открытыми глазами смотрела на молодого человека. — Они собрались погубить… — Да, — кивнул Нур-Син. Неужели ты не можешь подождать до Нового года. С нами поступили, как с глупыми несмышленышами.
— Только не мой дед. — ответила Луринду. — Он никогда бы не согласился пожертвовать мною. Только по моему согласию. Он обязательно спросил бы меня.
Нур-Син криво усмехнулся.
— Ты мне не веришь?! — воскликнула Луринду. — Ты не знаешь моего деда. Ты — четвертый сын смог бы понять четвертого сына, которого судьба и Солнце-Шамаш вознесло на такую высоту. Он никогда не принуждал меня, и, если бы я не согласилась выйти за тебя замуж, он бы не стал настаивать.
— Возможно. Но как я могу отправиться в путь, зная, что оставил тебя заложницей.
— Ты полагаешь, если с тобой что-либо случится, беда минует меня?
— Не знаю… Ты можешь сказать, что ничего не знаешь и не имеешь ко мне никакого отношения.
— Ты придворный писец, грамотей, умник, а оказывается, глуп, как скорлупа ореха. Подумай сам, если мы отложим свадьбу, на меня на улице будут показывать пальцами. Твоя мать тогда ни за что не согласится женить тебя на опозоренной. Я не верю, что ты любишь меня.
Нур-Син окинул невесту долгим взглядом, потом тихо сказал.
— Очень люблю…
— Тогда докажи, — она еще теснее придвинулась к нему, прижалась. Возьми меня здесь, сейчас. Сделай это немедленно. Через неделю проведем обряд, и мы хоть ненадолго поживем в своем доме, который подарил нам дед, который я убрала, где хоть и пусто, но весело. Ну же!
Она сняла покрывало с головы, обнажила волосы.
Нур-Син схватил ее за руки.
— Ну же! — настойчиво повторила девушка. — Потом ты сможешь объявить, что я нечестна, поэтому ты не хочешь брать меня в жены, и свадьбы не будет. Ты с легкостью исполнишь задуманное.
— О чем ты говоришь! — воскликнул молодой человек.
— О тебе. Будь мужчиной, Нур-Син.
Через неделю в храме Сина-защитника царственности был проведен свадебный обряд. Узнав о предстоящем семейном торжестве и получив приглашение, царский голова ворчливо заметил хранителю музея, что строптивость не самое достойное качество для придворного. Нур-Син не ответил, только поклонился в пояс. Уже у порога, после жеста царского головы, означавшего — убирайся вон! — дублал позволил себе сделать замечание.
— Для придворного может быть. Но не для злоумышленника.
— Ты о чем? — встрепенулся Набонид, потом с угрозой спросил. — С ума сошел?
— Нет, господин. Я оставляю жену на ваше попечение. Ее безопасность будет свидетельством, что поручение, которое я должен буду выполнить, идет от чистого сердца. Постараюсь объяснить свою позицию известным вам лицам.
Набонид вмиг успокоился, с нескрываемым интересом посмотрел на писца.
— А ты, оказывается, хват, Нур-Син, — он некоторое время размышлял, потом одобрительно кивнул. — Что ж, меня радует, что ты сумел позаботиться о собственных интересах. Это действительно удачный ход — оставить молодую жену на мое попечение. Ты прав, я постараюсь обеспечить ее безопасность, иначе ни Набузардан, ни Рахим не поверят ни единому твоему слову, а у тебя не будет причины держать язык за зубами. Я правильно понял?