Войны на территории Мексики велись по особым, вытекающим из местных условий, правилам. Удивительным казалось, что индейцы, проживавшие на этих обширных территориях, сумевшие построить большие города, умело работающие с драгоценными металлами, обладавшие хотя бы и дикой, но все же письменностью, — не знали колеса, не использовали вместительных повозок. Возможно, потому, что здесь никогда не было тягловых животных, а без них вряд ли могла возникнуть потребность в транспортных средствах для перевозки грузов. Не было у них и представления о весе и весовой шкале. Деньгами служили зерна какого-то экзотического дерева «какао», напоминавшие бобы; мерой для золотого песка служили особым образом срезанные тростинки одинаковой длины. С другой стороны, они были искусны в обработке земли и ткачестве. Изделия из глины у них просто загляденье!.. Касик Семпоалы подробно растолковал, что во время войны главной заботой полководца являлась забота о том, как прокормить армию. Каждый воин брал с собой в поход определенную «ношу», съестных припасов ему хватало только на несколько дней, в течение которых необходимо было вступить в решающую битву и разгромить противника. Вот почему ацтеки особенно тщательно прокладывали маршруты своих походов и шли вперед, только тщательно изучив местность. Чем сильнее они становились, тем чаще воевать старались руками местных царьков, присылая для подмоги небольшой, сформированный из отборных воинов корпус. Причина была понятна — отсутствие транспортных средств не позволяло брать с собой в поход обоз. Следовательно ни о каких запасах продовольствия и речи быть не могло. Нет тягловых животных, нельзя использовать стенобитные и другие орудия. Города занимались исключительно в результате решительного сражения. Побежденные соглашались уплачивать дань съестными припасами и людьми, на большее победитель не претендовал. Во внутренние дела не вмешивался… Бой начинался и заканчивался как повелось исстари — две орды сходились в рукопашной, верх одерживал тот, кто обращал противника в бегство. О строе, боевой линии, каре, оборонительной линии, правитель Семпоалы никогда не слыхал. Тем более о коннице и артиллерийских орудиях.
Альварадо во время беседы позволил себе вольности в отношении подобных вояк. Касик, по-видимому, понял смысл и надулся, потом обидчиво добавил, что «сын солнца» (так индейцы окрестили симпатичного и светловолосого, в рыжинку, Альварадо) ошибается, если полагает, что с ацтеков легко одолеть. Они отважны и умелы в бою. Макуагатль [32] в их руках — страшное оружие. Их полководцы никогда не теряют присутствия духа, хорошо владеют самыми разнообразными тактическими уловками — могут заманить и обойти неприятеля. Самое главное, ацтеки многочисленны и воинственны. Сражение для них — радость, привычный, вдохновляющий на подвиги обряд. Погибшие в бою попадают на небеса. Хвала Господу, Малинче сумела сгладила неловкость, перевела разговор на Теночтитлан.
— О-о, — оживился касик, — это великий город на воде. Со всех сторон его окружает озеро Тескоко. Жителей, там как звезд на небе… Три дамбы соединяют Теночтитлан с побережьем. Одна ведет на полдень, в сторону лагун Шочимилко и Чалко. Там расположены богатые города: Истапалапан, Мишкик, Чалко, Тетелько, Шочимилко, Койакан. В каждом из них живет по многу тысяч жителей. Другая дамба ведет на заход и соединяет Теночтитлан со своим союзником, Тлакопаном. Третья плотина направлена наполночь и выходит прямо к Топеяку. Тоже многонаселенный город.
Испанцы переглянулись. Даже Альварадо помрачнел.
— Сколько жителей в самом Теночтитлане? — неожиданно спросил он.
— Знающие люди утверждают, что в городе шестьдесят тысяч домов. Три сотни тысяч наберется, — ответил касик, потом продолжил. — На севере расположены лагуны Халкотан и Сумпанго. Есть там и большие города, такие, как Тенаюка и Куаутитлан, а также в нескольких лигах от озера город богов Теотиуакан.
— Что значит «город богов»? — удивился Пуэртокаррера.
— Он был выстроен великим древним племенем строителей-тольтеков для повелителей неба, которые время от времени спускаются на землю. Там для них устроены храмы. Никто из смертных никогда не жил в этом городе. Все народы Мехико в назанченный срок собираются там для восхваления богов.
Марина в этот момент многозначительно глянула на Кортеса, как бы напоминая о первой тайной встрече и секрете, который она хранит.
— Смогут ли ваши писцы, — спросил дон Эрнандо у касика, — начертить подробный план, на котором был бы указан наикратчайший путь, по которому можно добраться до долины Анауака?
— Они постараются, повелитель, — касик склонил голову. — Самый короткий путь ведет через Тласкалу, — после короткой паузы добавил он. Сколько раз ацтеки пытались сокрушить горцев, засевших в тех местах, ничего не получилось. Сам Мотекухсома со всей армией недавно ходил на них — и опять без толку. Тласкала как кость в горле у ацтеков. Они обложили их со всех сторон, перекрыли все дороги. Питаются тласкальцы в основном мясом и кукурузой. У них нет соли. С одеждой плохо и «чоколада», приготовливаемого из зерен какао, нет. Не понимаю, как они могут без него обходиться? — удивленно колыхнул мясистыми плечами касик Семпоалы.
— Большая ли армия у Тласкалы? — спросил до того угрюмо молчавший Монтехо.
— Их четыре рода, и они могут выставить на поле несколько десятков тысяч человек.
— Тласкала, Тласкала… — задумчиво произнес Кортес.
Поздно вечером, уже готовясь отойти ко сну, дон Эрнандо ещё раз припомнил беглый взгляд Марины, который она метнула в его сторону при упоминании о городе богов… как его там? И не выговоришь. Тео… какой-то кан. Завтра надо посадить Берналя Диаса за стол, и пусть сеньора Марина продиктует ему все эти названия, а тот запишет их латинскими буквами. Он на мгновение задумался — мысль о том, что придет срок, и все здесь будет называться по-другому, по-человечески — например, Веракрус, Монтеррей, Гвадалахара, — придало ему хорошее настроение.
…Поход на Киаутлан почти не отложился в памяти. Запомнилось только, что и это поселение встретило нас пустыми улицами — население попряталось в джунглях — и обилием жаровен, которые пропитали жаркий воздух ароматным дымком. Не успело боевое охранение войти в поселение, как колонну догнали носилки с перепуганным правителем Семпоалы и несколькими его приближенными советниками, которые сообщили, что в их город пришли посланцы из Теночтитлана. Очень грозные на вид, выразившие неудовольствие по поводу благожелательной встречи чужеземцев. Их заявления о неизбежном наказании, которое обрушится на Семпоалу, требование выдать двадцать человек для жертвоприношений и тяжкий штраф — его следовало выплатить немедленно привели тучного вождя в состояние прострации. Он даже не умолял Кортеса о помощи, просто смотрел на него жалобными глазами и тяжко вздыхал. Так и просидел, грузный, бессловесный, в носилках до самой Семпоалы.
Вот что ещё удержалось в памяти — в тот день мы впервые поскандалили с Алонсо. Прямо в пути, не откладывая разговор до прибытия в Семпоалу, мне требовалось посоветоваться с Мариной, однако она следовала в паланкине, который волокли слуги-индейцы, принадлежащие Пуэртокаррере. Второму человеку там было не поместиться. В тот момент я напомнил дону Алонсо о моем пожелание как можно быстрее обучить эту женщину верховой езде. Тот ничего не ответил, и только через некоторое время, сжав губы, ответил, что Малинче подарена ему и он сам решит, чему следует её учить и чему нет.