— Ты очень умна… принцесса Мерлью.
Девушка выпрямилась, отошла к окну, вскинула вверх руки и потянулась, вновь догола раздетая солнечными лучами.
— Простите меня, Посланник Богини, но мне пришлось отправить в квартал рабов повара, которому вы разрешили открыть таверну у моста.
— Почему?!
— Он кормил посетителей за плату.
— Я знаю.
— А совсем рядом, в своем квартале, «неголосующие граждане» получали положенную пищу даром. И вот каким-то таинственным путем эта дармовая пища стала оказываться в платной таверне… Странно, правда? Пришлось прикрыть лавочку. А чтобы повар не сбежал, я сказала тамошним паукам, что он болен.
— Но ведь его… — вскинулся Найл. После эпидемии, по негласному уговору, пауки имели право тихо и незаметно съедать больных людей во избежание новой заразы.
— Ага, — подтвердила Мерлью. — Зато теперь рабы сыты и довольны, и желающих наложить руку на их еду пока не находится.
Найлу в душу заполз легкий холодок. Он представил себе, что будет, если эта умная, невероятно красивая, но еще более жестокая женщина получит власть.
— Да, кстати, — она опустила руки и стала поправлять волосы, как бы невзначай поворачиваясь к правителю то одним, то другим боком, — многие «неголосующие граждане» весьма тупы и не могут понять сам смысл денег. Им трудно будет выжить в новом мире. Одно из двух: или они сами должны стать товаром, и тогда их станет кормить хозяин…
— В свободном мире нет места рабству! — коротко и ясно отрезал Найл.
— … или они просто должны умереть, — своим вкрадчивым голоском спокойно закончила принцесса.
Найл молчал, обдумывая ее слова. Если сделать все платным и при этом кормить рабов даром, то самые ушлые и бесчестные люди начнут их обворовывать, как это уже случилось с поваром. А давать рабам деньги бессмысленно, если они не умеют ими пользоваться.
Принцесса Мерлью плавно приблизилась к правителю настолько, что сквозь тунику он ощутил прикосновение к груди ее твердых сосков, а воздух вокруг наполнился терпким можжевеловым ароматом.
— Поручите это мне, мой господин, — обожгла она горячим дыханием, — я сделаю все как нужно.
В этот миг Найл уже забыл, как мгновение назад пугался прихода этой женщины к власти, мысли сбились в полный сумбур, а молодое тело буквально кричало: «Да, да, тебе нужна помощница! Именно такая! Статная, страстная, желанная!» Руки его уже поднялись, чтобы обнять ее, прижать к себе, как вдруг хлопнула дверь.
— К вам пришел Дравиг, мой господин.
— Да, иду. — Найл стряхнул с себя магию принцессы, шарахнулся назад, повернулся и выбежал из комнаты. Мерлью едва слышно, но с большим чувством выругалась вслед.
Дравиг не стал опускаться перед правителем в ритуальном приветствии, ум его лишь легко коснулся сознания Найла, словно мимолетное человеческое «Привет!».
— Пройдем ко мне в комнату, — предложил правитель.
— Благодарю, нет. Я ненадолго. Смертоносец-Повелитель просил тебя, Посланник Богини, описать убийц, которые, как ты считаешь, живут в нашем городе.
— Они высоки, широки в плечах, сильны. Красивы телом, но сознание их совершенно пусто.
— Благодарю. Посланник Богини. — Дравиг ловко развернулся на ажурных паучьих лапах и вышел из зала, оставив правителя в легком недоумении.
Что затеял Смертоносец-Повелитель? Зачем он спрашивал о внешности людей-хищников? Найл неторопливо вернулся в столовую, но теперь, занятый мыслями, слушал принцессу вполуха.
— Мне довелось носить высокое звание, Посланник Богини, — говорила она, — я принцесса. Мне нужно думать не только о себе, своих чувствах и желаниях, но и о том, кому останется мой титул. Вы согласны, Посланник Богини?
Найл кивал, но мысленно был не здесь, а во дворце Смертоносца-Повелителя. Что тот затеял? Смирились пауки с существованием хищников или нет? Скорее всего, нет. За века существования они привыкли стократно мстить за смерть своих собратьев. Но кому мстить? Если на протяжении все тех же веков хищников не могли обнаружить, то их тем более не удастся поймать сейчас. После гибели одного из своих хищники должны быть настороже. Что же тогда затевает Смертоносец-Повелитель?
— И вот я решилась. Я прошу вашего разрешения, Посланник Богини, вступить в брак со своим помощником, свободным гражданином Манро, — она указала на своего спутника. Парень неуклюже встал.
Найл оглядел атлетическую фигуру, и тут до него дошло: вот оно! Пауки хотят мести! Они просто соберут мужчин, похожих по описанию на хищников — таких вот, как Манро, — и устроят ту самую показательную бойню, которой совсем уж было удалось избежать! Правителя обдало ужасом. Да еще Мерлью пристает со своим дурацким браком, — Да делайте вы что хотите! — сорвался он. — Только оставьте меня в покое!
Принцесса покрылась красными пятнами и выбежала из комнаты. Манро неловко поклонился и тоже вышел. В комнату немедленно проскользнула Джарита.
— Вы их прогнали, мой господин? Правильно. У нас давно болтают, что принцесса хочет обручение изобразить. Чтобы ревность у вас вызвать…
— Симеон не вернулся? — перебил ее Найл.
— Нет, мой господин.
— Плохо. Мне нужно знать ответ Хозяина, Очень нужно.
Найл подошел к окну, туда, где недавно столь соблазнительно красовалась Мерлью, закрыл глаза и попытался избавиться от толпящихся в голове мыслей, отрешиться, стать посторонним для них, вытолкнуть прочь. Первой удалось избавиться от самой крупной и тяжелой — от опасности со стороны пауков. Она покинула мысли с огромным трудом, сопротивлялась, цеплялась за края сознания, словно живое существо. Потом осталась горечь. Горечь, какую он, оказывается, испытывал оттого, что принцесса Мерлью уже никогда не будет рядом с ним. Она выходит замуж. Найл не выталкивал эту мысль. Он смирился с нею. И горечь постепенно истаяла. Потом стала заметна простая естественная надобность: ему хотелось справить малую нужду. Это как раз проще всего — Найл сходил в туалет, вернулся обратно и вновь отрешился от происходящего вокруг.
Оставались совсем простые, незаметные в повседневной суете мысли. Он уже очень давно не видел брата, не видел матери. Найл взглянул на эти мысли со стороны, не ассоциируя их с собой, а просто наблюдая, словно за одинокими путниками в собственном сознании. И мысли удалились. Сознание осталось чистым и свободным. Правитель открыл глаза, одновременно открывая свою бескрайнюю суть, впуская в нее вибрации ауры огромного города, расширился, впитав всю ауру в себя, накрыв своей безграничной сущностью, и мгновенно понял, что с этим гигантским организмом, доверенным ему Богиней Дельты, все в порядке. Город даже не подозревает о нависшей опасности. Найл коснулся всех вибраций, всех нитей, составлявших существо города, заглянул в каждый уголок, но ничего не предвещало беды. Организм жил своей жизнью, бодрый и здоровый… Удивительно приятное ощущение — быть бодрым и здоровым.