— Ты чего сюда вломилась? — Найл подтянул к себе тунику, откинул одеяло и быстро оделся…
— Советник Бродус, жук навозный… Где он только прятался?! — Она посмотрела на свою руку, потрогала кровоподтек. — Слушай, где тут у тебя умыться можно?
— Да ты скажешь или нет, что случилось?
— Обоз мы… и до пристани не дошли… Эти негодяи камнями забросали. И откуда этот проклятый советник выполз?
— Отправили обоз? — Найл заскрежетал зубами. — Без меня?!
— А ты думал, что главный гвоздь в колесе? Обошлись прекрасно и без твоих шибко мудрых советов!
— Что же ты тогда тут делаешь?
— Бродус, падаль помойная… Откуда он только вылез?! — Принцесса взяла кувшин со столика у постели, приложила к глазу. — Ты свободу людям обещал? Обещал! А дал ее, свободу?
— А разве нет? — опешил Найл от подобного вопроса.
— Ничего ты им не дал! Они думали, свобода это что? Это когда жрать-пить дают, как раньше, а работать не надо. А получилось наоборот… У тебя зеркало тут есть? А, вижу… Помнишь, как мы их три дня на работы выгнать не могли? Раньше у них и жилье было готовое, и одежду давали, и надсмотрщица какая время от времени внимание обращала… А теперь за еду работать надо, одежду самому выменивать надо. Если дом уютный сделать не сможешь, так ни одна красотка к тебе в постель не сунется. Многим иметь свой дом нравится… А кто-то ко всему готовому привык… Хорошо, хоть глаз цел. Будь у меня гвардейцы, я бы этих паразитов вмиг разогнала, а так… Половина женщин в оглоблях, другая половина — хлипкие девицы от Симеона. А эти камни швыряют. Кричат, мы их обманываем. Пришлось отступать. Да еще с повозками. У меня дом маленький, двора нет. Вот мы сюда и спрятались.
Она опасливо оттянула нижнее веко подбитого глаза.
— Ну, советник Бродус, ну, червяк болотный… Я его паукам не отдам, я его сама…
— Ах, ты опять сама? — ехидно закивал Найл. — Тебе все самой делать нравится? Как глазик, не болит?
— Ох простите, уважаемый Посланник Богини, я забылась, что здесь высшая власть имеется. — Она склонилась в поклоне. — А я, недостойная, тут ваше мудрое повеление выполняла. — Она склонилась еще ниже. — Вы приказали караван торговый снарядить… — девушка согнулась почти пополам, — но меня, глупую, из города не пустили. — Она почти уткнулась макушкой в пол, но внезапно быстро выпрямилась: — А теперь, раз ты такой великий повелитель, иди и успокой этих негодяев! Иди, иди, пока тебе стекла в окнах не побили. Новых тут взять негде.
Выйдя на крыльцо, Найл сразу увидел советника Бродуса, горячо размахивающего руками. Больше всего правителя поразило то, что на этот раз единое сознание толпы было не аморфным, а объединенно-агрессивным, имеющим цель и желание этой цели добиться. Больше того, каждый из людей, объединившихся в толпу, лично разделял эту цель и стремление. Они были готовы не просто истреблять беззащитных, а всерьез драться с обидевшим их врагом. Не дожидаясь первых камней, правитель попятился и захлопнул дверь.
— Ну как? — приторно-вдохновенно поинтересовалась принцесса Мерлью. — Ты уже покорил их своим обаянием, Посланник Богини?
— Они не свободы хотят, — сообщил ей Найл, — они хотят в Большой Счастливый Край.
— Куда? — настал черед изумляться Мерлью.
— Большой Счастливый Край. Забыла, какими сказками смертоносцы своих слуг потчевали? После сорока лет каждый из верных слуг отправляется в Большой Счастливый край. Причем слуги в эти сказки верили. Люди, которые на вас напали, пережили свой рубеж и уже давно ждут, когда их туда отвезут. А за ними никто не приходит. Когда они узнали про ваш обоз, то решили, что вы хотите уехать в Счастливый Край вместо них.
— Нет уж, спасибо. Туда не тороплюсь.
— Они же в это верят, Мерлью, они действительно хотят в Счастливый Край!
— Ну и отправь их туда! Посланник Богини ты или нет? — откровенно уколола правителя принцесса.
— Надо попытаться им объяснить, что их обманывали…
— Тебе в глаз камнем еще ни разу не попадали? Вот ты и объясняй.
— Не знаю… — Идти к разъяренным слугам пауков Найла нисколько не тянуло. — Что же тогда делать?
— Прогуляйся к Смертоносцу-Повелителю. Скажи, что есть добровольцы…
— Но ведь пауки их сожрут!
— Так они же сами этого хотят…
— Нет! — решительно оборвал принцессу Найл. — Такого я допустить не могу.
— Найл, а что тебе остается делать? Конечно, когда сюда соберутся гвардейцы, мы с твоими стражницами их разгоним… Но что это изменит? Они все равно останутся в городе вместе со своей обидой. И в один прекрасный момент опять устроят нам подлянку.
— Нет. Мало того, что смертоносцы выгоняют ленивых на работу, мало того, что убирают больных рабов и неполноценных младенцев, так теперь еще и взрослых им разрешить пожирать? И где тогда будет наша свобода?
— Вот именно, — поддакнула принцесса, — где она, свобода? Если люди хотят отправиться в Счастливый Край, то почему ты им это запрещаешь?
— Не могу же я им позволить умереть…
— Почему? — Мерлью приблизилась к нему вплотную и дышала прямо в лицо. — Почему? Если человек имеет право сам решать, что ему надевать, где жить, с кем делить постель, то почему ты отказываешь ему в самом главном: в праве решать, жить или умереть?
— Мерлью, — спокойно и уверенно ответил правитель, — жизнь — это самое главное…
— Это их жизнь, Найл, — перебила принцесса, — и только их. Почему ты запрещаешь им поступать с ней так, как они желают?
— Но ведь они не понимают, чего хотят. Они хотят не смерти, а счастья!
— Даже если они так глупы, что не отличают одного от другого, то все равно это их выбор. Почему мы должны насильно заставлять их жить, рискуя здоровьем ни в чем не повинных девушек? Если хотят в Счастливый Край, то пусть отправляются туда и не уродуют судьбу остальным. — Принцесса потрогала подбитый глаз. — Каждый волен вести себя так, как хочет, лишь бы это другим не мешало. Выполни их желание, и они уже никогда никому мешать не станут.
— Ты всерьез предлагаешь отдать их смертоносцам? — никак не мог поверить правитель.
— Если ты можешь «осчастливить» их сам, тогда прошу. — Мерлью сделала широкий жест в направлении двери.
— Нет, это будет убийство…
— Выбор не очень большой, Посланник Богини, либо они уйдут в Счастливый Край, либо можешь забыть о провозглашенной тобою же свободе. Имеют люди свободу выбора или нет?!
— Смерть — это не свобода.
— Раньше жить или умереть за людей решали пауки, теперь ты присваиваешь это право себе. А мы? Когда мы сможем решать свою судьбу сами?
Несколько мгновений они молчали, потом одновременно повернули головы к входной двери.
— Они что, подслушивают? — почему-то шепотом сказала Мерлью.