— Нас будет не больше двух сотен, — вмешался в разговор Шабр, — и это самый благоприятный прогноз.
— Армия захватчиков ушла, — пожал плечами Найл. — Остался только небольшой гарнизон. Силы будут примерно равны.
— Но пришельцы намного лучше вооружены, — Шабр тут же уловил неуверенность в мыслях правителя, — и опытнее в бою.
— Мы не подходили близко к городу больше года, — Найл задумчиво подергал себя за ухо. — Они расслабились, нападения не ждут. На нашей стороне внезапность…
Правитель сам же осекся — он вспомнил, как Тройлек почувствовал приближение армии Смертоносца-Повелителя почти за три дня пути, и смог даже «прочитать» в сознании Дравига его планы наступления и организации засады. Если путников опять удастся «почувствовать» за три дня до нападения, то ни о какой внезапности не может быть и речи.
— И что ты хочешь сделать, чтобы этого избежать? — поинтересовался Шабр.
— Сперва нужно накопить силы, — вздохнул Посланник. Потом что-нибудь придумаем.
Тем временем дорога, долго огибающая полукилометровый пик по широкому карнизу, резко нырнула вниз, повернула между двух пологих холмов и вывела путников в очередную долину с идеально ровной зеленой поляной посередине и редким лесом на склонах.
— Опять озеро, — Найл уже научился отличать настоящие поляны от водной поверхности, покрытой слоем ряски.
В подтверждение его слов озерные жители бросили свои обязанности и радостно побежали вниз по склону.
— Похоже, нас забыли на ночлег, — усмехнулся правитель. — Такими темпами мы не пять, пятнадцать дней до Провинции добираться будем.
Смертоносцы быстро разбежались по редколесью, в надежде на свежую добычу, люди потянулись к повозкам за едой.
Неторопливости похода никто не огорчался: вдосталь еды, безопасность, нет ни холода высокогорья, ни жары пустыни — чего еще желать для счастья привычным к невзгодам скитальцам?
Дети, разбивающиеся по вечерам на парочки, скорее интересовались собой, чем предстоящими в далеком будущем подвигами, стражницы, больше привыкшие повиноваться командам, чем задумываться самим, наслаждались безмятежностью.
Да и сам Посланник, сознавая, что весь дальнейший путь в Провинцию, затем вдоль моря в Дельту, и потом назад — знаком и относительно безопасен, расслабился и не ожидал никаких трудностей в ближайшие несколько месяцев.
Вечерело. В закрытой от ветров долине после ухода дня ничуть не похолодало. Найл подумал о том, что можно будет ночевать без покрывал и в очередной раз подивился тому, какие райские уголки иногда создает природа: ведь в пустыне днем такая жара, что открытая кожа иногда покрывается волдырями ожогов, а ночью стоит такой холод, что камни к утру покрывает иней. А здесь: днем — тепло, ночью — приятная прохлада.
Однако местные жители почему-то предпочитают проводить жизнь под водой, в вечном мраке, царящем под толстым слоем ряски, среди рыб и водорослей.
А если нужда заставляет их выйти на сушу — трясутся от страха и норовят при каждой возможности спрятаться в ближайшей луже, вместо того, чтобы погреться на солнышке или подышать свежим воздухом.
— Все готово, Посланник, — подошла к правителю Юлук.
— Что готово? — не понял Найл.
— Мы готовы передавать Пурту память.
— Ну да, конечно, — правитель успел совсем забыть о взятой на себя ноше. Он оглянулся на Нефтис, но та безмятежно ощипывала виноградную кисть, и Найл решил ее не тревожить. Хорошо, пойдем.
Для очередной встречи с прошлым дети выбрали поросшую густой травой поляну под кронами трех огромных старых лип. Подростки уже сидели — спиной к озеру, лицом к небольшому возвышению, щедро застеленному подстилками, на котором успела занять место Кавина, с уцелевшим во всех схватках изумрудным колье на груди.
Найл, поджав под себя ноги, опустился на подстилку рядом с ней, пару минут, сосредотачиваясь, помолчал, а потом начал неторопливый рассказ о дальнейшем пути изгнанников из города Смертоносца-Повелителя.
До того момента, как связь с Пуртом оказалась потеряна, правитель успел рассказать о схватках с человеко-лягушками, о жизни в кронах деревьев-падальщиков, о походе к Великой Богине и о рождении детей, о решении уйти из Дельты в энергетически более спокойное место, о путешествии вдоль берега моря до солеварни. Вообще-то, эти события подростки должны были помнить и сами, но, тем не менее, они внимали словам Посланника чуть ли не с большим интересом, чем раньше.
Теперь Найл рассказал о походе к реке, о том, как дети остались на ее берегу заготавливать рыбу, о том, как им удалось захватить несколько пленников, а герои этих событий сидели перед ним и слушали с горящими глазами, словно и сами не верили в собственные подвиги. В конце концов от непрерывной говорильни у правителя начали ныть зубы.
Найл напомнил, как путники переправились на другой берег с помощью захваченной у чужаков лодки и решительно объявил:
— Хватит! На сегодня все.
Подростки послушно поднялись со своих мест и молча разошлись, а тело правителя тут же обняли ласковые, но сильные руки, опрокинули его на спину.
— Что ты, Кавина? — растерялся Найл.
— Девочки решили, что сегодня заниматься с тобой «фокусами» можно опять мне.
«Интересно, почему?» — подумал Найл. Посланник настолько привык к корыстному вмешательству Шабра в близкие отношения среди людей, что сразу заподозрил восьмилапого селекционера в какой-то хитрости.
— Тебе не холодно? — отвлек Найл девушку совершенно невинным вопросом и обеими руками провел ей по волосам, откидывая назад густые кудри. Бледно-розовая аура, словно спрятавшаяся под защиту прически, сразу проявилась в едва подсвеченных звездами сумерках. В темноте человеческую ауру может увидеть вообще любой, но обычно никто не обращает на нее внимания, и она остается невидимой — точно так же, как для заметившего добычу охотника мгновенно перестают существовать и небо, и землю, и солнце, ветер, и холод. Вот и сейчас — стоило сосредоточить внимание на эфемерном энергетическом поле спутницы, как оно стало проступать четче, наливаясь ясным розовым цветом, и теперь хорошо различалось не только у головы, но и вокруг всего тела. Аура в точности очерчивала форму груди, уходило в ямку живота, расширялось около бедер и резко белело насыщенной энергетикой чуть выше паха.
— Чего ты добиваешься, Шабр? — мысленно удивился правитель. Она же уже беременна!
— Я тут ни при чем! — откликнулся смертоносец. — Это ваш обычай!
— Какой обычай?! — возмутился Найл. — Это ты меня все время с кем-то «скрестить» норовишь!
— Поверь моему опыту, Посланник, — неожиданно мягко ответил Шабр. — Я изучил немало племен и народов, я знаю множество их обычаев. Сейчас я вижу перед собой новое племя. Оно чтит память предков и прячет ее в долине Парящей Башни. Оно не считает возможным бросать тела погибших на поле боя, и сохраняет их в себе, принимая плоть погибших во чрево плоти живых: поэтому все члены племени, и восьмилапые, и двуногие считают друг друга родственниками — братьями по плоти. Это племя чтит Великую Богиню Дельты и ее Посланника…