Book.

– Помню, конечно, – улыбнулся в ответ Иван. В другой раз он наверняка расспросил бы ее о судьбе любимой, но сейчас другая судьба занимала все его мысли: – Девочку не видели? Вот с такими волосами, – Иван провел руками по плечам. Горничная отрицательно покачала головой, недоумевая, о каком ребенке идет речь и почему это офицер так обеспокоен пропажей. Родственница, что ли? – Нет? – с надеждой взглянул Иван на девицу, но та не могла ему ничем помочь. – Честь имею! – Он развернулся и продолжил поиски Лизы, Егорка последовал за ним.

Уже никакой надежды не оставалось, как вдруг они увидели юродивого:

– Скажи, божий человек, девочку видел, малую такую? – спросил у него Егорка.

– Захлопнулась золотая дверка за пташкой малой!.. – бессвязно забормотал полоумный.

– Ты говори толком, коли знаешь, а то за тобой другая дверца захлопнется! – пригрозил Иван.

Мужичонка замахал руками, скривил лицо и картинно запричитал:

– Ой напугал, нечестивец!

– Да погоди ты, сгинет дитя-то, – просительно произнес Егорка, – коли знаешь, скажи!

Юродивый замычал и принялся тыкать в дом, что стоял через дорогу. Это был особняк князя Меншикова. Егорка с Иваном переглянулись, но делать нечего – это была единственная ниточка, не зацепиться за которую они не могли. Оба кинулись к парадному подъезду.

Воистину пути господни неисповедимы. Как Лиза, деревенская девчонка, могла очутиться во дворце Светлейшего? Но обо всем по порядку.

Конечно, Лизавета, услышав конское ржание в монастырском дворе, подумала, что ее Ванюша, наконец, вспомнил о ней и вернулся. Обещал, что на пару дней отлучится, а сам уже неделю не приезжал. Неспокойно было у девчушки на сердце. Представить, что Ванюша оставил ее в монастыре навсегда, отказался от нее, она не могла. Уж больно сильно он к ней привязался. Она это видела. Да и не в тягость она ему.

Ведь не бездельничает, целый день на хозяйстве, а если выпадет свободная минутка, так опять же грамоте обучается. Ни жены никакой не надобно, ни прислуги. Со всем они с Егором справляются. Иван без них пропал бы.

О другом переживала Лиза: а ну как с ним самим что-то случилось? Служба-то у него вон какая опасная. Бурная фантазия нарисовала ей ужасающую картину: лежит ее Ванюша сейчас на квартире раненный, а Егорка за ней послать забыл. Затрепетало сердце у птахи, вот и решилась пешком без спросу до дому дойти. Ясное дело, что матушка без Ивана не отпустит.

Лизавета, конечно, выходила до этого одна в город. На базар али на ярмарку, а то в книжную лавку или к лекарю бегала. Да далеко от дома не отлучалась. А потому незнакомые улицы были ей в диковину. Она рассматривала вензеля над тяжелыми дубовыми дверями, балконы да замысловатые резные узоры на ставнях. Большой город пугал ее, а тут еще юродивый запричитал протяжно так:

– А вот полетела пташка малая да в золотую клетку попала.

Лиза перекрестилась и прибавила шагу, оглядываясь на него, и не заметила летевшей во весь опор кареты. Это было чудо, что лошади, встав на дыбы, не сбили ее, еще мгновение, и не избежать беды. Но все же окончилось все не так благополучно: от страха Лиза упала на булыжную мостовую и ушиблась головой. Уже проваливаясь в темноту, она увидела лицо мальчика. Ей показалось, что это ангел спустился с небес и зовет ее с собой:

– Ее надо привезти во дворец!

Это были последние слова, что услышала девочка перед тем, как потерять сознание.

– Ваше высочество, боюсь, нельзя… – попытался оградить наследника от неразумного поступка воспитатель.

– А я говорю взять с собой! – настаивал Петр.

Разумеется, придворный этикет не позволял таких вольностей, но ослушаться никто из придворных, сопровождавших царевича, не осмелился. Девочку отнесли в карету и повезли во дворец. Вот так Лиза и оказалась в покоях Меншикова.

Очнулась она на роскошной кровати в большой комнате, на окнах висели затейливые шторы. Она взглянула вверх, но потолка не увидела – точно такой же шелк с невероятно красивым узором прикрывал ее ложе. Покой ее «охраняли» рыцари в доспехах. Таких показывал ей Ванюша на картинках в древней книге. Лиза никак не могла взять в толк, снится ей все это или нет. Если нет, то как она оказалась среди всей этой роскоши? Девочка откинула одеяло и увидела, что на нее надета рубашка с вышитыми кружевными манжетами. Голова закружилась, Лиза провела рукой по ссадине на затылке и покосилась на столик, там стояла чаша с разными диковинными фруктами. Соскочив с кровати, она подбежала к столику и, подняв виноградную гроздь, долго разглядывала невиданное лакомство. Так и не решившись его попробовать, она положила виноград на место и взяла яблоко, откусила, но в этот момент послышался шум приближавшихся шагов. Лиза вернула яблоко на место и шмыгнула обратно в постель.

Двери в покои отворились, и в комнату по скользкому паркету вкатился мальчик лет одиннадцати. Мальчик улыбнулся, присел на край кровати и участливо спросил:

– Ну, как ты?

– Ваше высочество, не положено… – зашептали придворные, что столпились в дверях.

– Не положено…

– Так нельзя, Ваше высочество!

Лиза покосилась на озабоченные лица придворных. Благодушное настроение царевича мигом изменилось, он схватил подушку с кровати, замахнулся ею и закричал на своих воспитателей:

– Да пошли вон! Что не положено?! А ну вон! Ты есть-то хочешь? – ласково спросил он у Лизы, как только дверь за придворными захлопнулась и они остались вдвоем. – Да ты не бойся, тебя здесь никто не обидит. – Он взял яблоко и протянул его своей гостье: – На, ешь. Тебе не больно?

– Нет! А что?

– Ты что, не помнишь, что с тобой случилось?

– Нет!

– Тебя же лошадь сбила! На улице…

Лиза откусила яблоко и посмотрела на царевича:

– Я не помню.

В этот момент двери отворились, и вошла девочка лет тринадцати. Она склонилась в реверансе и улыбнулась Петру:

– Ваше высочество! – И вдруг увидела Лизу, лицо ее приняло совсем иное выражение: – Вы же хотели идти в сад…

– Занят я! Потом приду! – огрызнулся наследник.

Девочка почтительно склонила голову, взглянула на незнакомку, которая в столь фривольной обстановке беседовала с ее будущим супругом, и выбежала в возмущении.

– Тебя как зовут-то? – спросил царевич.

– Лизой.

– А меня Петром.

Мария Меншикова бежала по анфиладе, с трудом сдерживая гнев и слезы. Распахнув двери, она влетела в кабинет отца. Тот, несмотря на занятость, с большим интересом выслушал дочь, торопливо зашептавшую ему что-то на ухо. Вон какие вещи у него под носом, в собственном доме, творятся! Ну что за страна?! Чуть недоглядишь, уже и заговор готов.