– И это все?
– Абсолютно.
– Тогда свободен.
Меняла сгреб со стола ворох купюр, рассовал по карманам. Затем приоткрыл было свой постоянно кривящийся рот, захлопнул, поразмыслил еще чуток и наконец родил:
– Давай разойдемся по одному.
– Не возражаю. Наше вам с кисточкой.
Меняла направился к боковому, обложенному могильными плитами выходу, а Кройд, собирая со стола остатки выигрыша, размечтался о сытном завтраке.
Добираясь до «Высокого туза» на лифте, Кройд с сожалением вспоминал о длинной череде утраченных им талантов. Вот бы здорово полетать в такой погожий весенний денек, мечтал он, пока лифт, кряхтя, медленно тащился до нужного этажа. Выбравшись наконец из кабины, Кройд на минутку задержался в холле, чтобы оглядеться.
Шесть столов были укомплектованы полностью – сразу по две пары за каждым; за двухместным седьмым, рядом с баром, покачивая перед собой высокий изукрашенный бокал с каким-то экзотическим пойлом, сидела в гордом одиночестве смазливая брюнетка в серебристой блузке с глубоким вырезом. Вдоль стойки расположились еще четверо: трое парней и девица. В прохладном полумраке нестройный аккомпанемент из побрякиваний шейкера, смешков в зале, звяканья стаканов и кубиков льда утопал в мягких вкрадчивых пассажах модерного джаза. Кройд прошел прямо к стойке.
– Хирама не видел? – спросил он у бармена.
Тот на мгновение оторвал взгляд от бутылок и отрицательно покачал головой.
– Может, объявится поближе к вечеру? – дополнил вопрос Кройд.
Бармен неопределенно пожал плечами:
– Давненько что-то не видал его здесь.
– А как насчет Джейн Доу?
Бармен снова взглянул на Кройда, проявив на этот раз больший интерес:
– Получила полный расчет.
– То есть, по сути дела, ты не знаешь, могут ли сегодня они осчастливить ваш кабак своим присутствием?
– По сути дела – нет.
Кройд задумчиво кивнул:
– Меня зовут Кройд Кренсон, и я собираюсь у вас сегодня долго столоваться. Так вот, если вдруг появится Джейн, как бы мне об этом узнать сразу?
– А лучший способ для этого у нас простой – оставьте записку на служебном столике. И сидите себе спокойненько.
– Дай на чем написать, – потребовал Кройд.
Бармен скрылся за стойкой и тут же вынырнул с карандашом и блокнотиком. Кройд нацарапал короткое послание.
Когда он возвращал блокнот, на его бледную руку нежно легли загорелые пальчики с ярко-красными ноготками. С них взгляд Кройда перебежал на плечо, перекинулся на грудь, почти открытую откровенным декольте, где помедлил мгновение, затем поднялся выше. Перед ним стояла та самая одинокая леди со своим экзотическим коктейлем. При более внимательном взгляде она смутно показалась Кройду знакомой…
– Кройд? – произнесла брюнетка мягким вкрадчивым голосом. – Не надоело еще стойку подпирать?
Встретив взгляд темно-карих глаз в упор, Кройд все мгновенно вспомнил.
– Вероника! – просиял он.
– Точно. Не такая уж дырявая память для психа, – заметила она, улыбаясь.
– Ну все, выспаться сегодня ночью уже не доведется! Извини за прямоту.
– Знаешь, а эти белые бачки тебе идут. Делают тебя таким солидным, сразу выделяют из толпы.
– Дьявол, ведь я скучал, – признался Кройд. – У тебя сегодня что – промашка с очередным толстосумом?
– Ну и бог с ним! Думаю, с тобой будет куда веселее.
– Я тоже так полагаю. Тем более что сегодня не на мели. Ты поесть уже успела?
Вероника тряхнула темной гривой и кокетливо улыбнулась:
– Еще нет, все ждала чего-то особенного.
Кройд взял девушку под руку.
– Марш за стол! – скомандовал он. – Особенное прибережем на десерт.
Скомканную записку он выбросил в пепельницу.
Беда мне с этими женщинами! – досадовал про себя Кройд. Как бы хорошо ему с ними ни бывало, в конечном счете каждая, по существу, рассматривала постель как место для сна – обстоятельство, которое Кройд никак не мог взять в расчет, не хотел с этим мириться. Вот и сейчас, когда окончательно изнеможенная Вероника провалилась в беспробудный сон, Кройд поднялся и стал слоняться по своей небольшой квартирке, расположенной в квартале Утренние Холмы, куда они вдвоем с девушкой добрались вскоре после полуночи.
Вывалив в кастрюлю жестянку мясных консервов, он добавил овощного супа. Уменьшив огонь под образовавшейся смесью до минимума, заварил кофе – полный кофейник. В ожидании, пока варево в кастрюле закипит, а кофе протечет сквозь фильтры, уселся за телефон. При помощи тонального бипера прослушал записи автоответчиков в остальных своих квартирах – новых сообщений пока не было.
Покончив с супом и убедившись затем, что Вероника по-прежнему спит крепко, он извлек из тайника ключ и отпер неприметную с виду, но надежно укрепленную дверь, ведущую в небольшой чулан. Включив свет и заперевшись изнутри, Кройд присел рядом со стеклянной фигурой, полулежащей на кушетке. Он взял Мелани за руку и принялся рассказывать ей – сперва медленно, затем почти взахлеб – обо всем, что с ним приключилось. О докторе Финне с усыпляющей чудо-машинкой, о мафии с ее затруднениями, о Живчике, о Глазастом и даже о Денни Мао, которого еще только предстоит сыскать. И о том, каким чудесным мог бы стать окружающий мир. Он все говорил, говорил и говорил, пока совершенно не охрип; тогда поднялся, простился с Мелани и вышел, не позабыв запереть дверь. Заветный ключик Кройд снова сунул в тайник.
Позже, когда мертвенно-бледной опухолью на краю неба забрезжил рассвет, он услышал шевеление в спальне.
– Эй, леди, к принятию чашечки крепкого кофе готова? – бодро воскликнул Кройд, просовывая в дверь голову. – И маленький утренний сюрприз – бифштекс…
Он запнулся, заметив аккуратно разложенные на ночном столике наркотические принадлежности. Вероника повернулась и с улыбкой подмигнула:
– Кофе – это бы чудесно, любимый. Мне со сливками и без сахара.
– Принято! – отозвался он. – Не знал, однако, что ты тоже балуешься.
Девушка перевела взгляд на свои обнаженные руки и кивнула:
– А я не хотела показывать. Больше по привычке, а может, из опасения, что испортишь мне товар и поломаешь кайф.
– Вон оно как…
Вероника резво собрала и наполнила шприц. Затем оттянула кончик языка пальцами левой руки и вонзила в него снизу иглу.
– Ого-го! – прокомментировал Кройд. – Где ты переняла подобный трюк?
– В одном интересном заведении. Могу и тебя научить.
Кройд покачал головой:
– Сейчас не время.
– А то оторвались бы на пару!