Слегка зардевшись, Мэри сердито сорвала с головы стягивающую волосы белую ленточку с твердым намерением увести мысли с опасного пути. Она больше не будет думать об этом Ройсе, о его густых волосах цвета пшеницы, согреваемой солнечными лучами, о зеленых-презеленых глазах, о сильных уверенных пальцах, обхвативших ее запястье…
Нет! Окончательно и бесповоротно! Она обойдется без Ройса Уинслоу!
Отправляясь на следующее утро к дому своего деда, Мэри чувствовала себя в гораздо лучшем расположении духа, чем давешним вечером. Крепкий сон и плотный завтрак заставили отступить на задний план беспокойные мысли, включая и размышления об этом красавчике Ройсе.
Мэри стало казаться, что фортуна наконец-то начала поворачиваться к ней лицом после того, как, неуверенно спросив хозяина гостиницы об адресе графа Стьюксбери, поймала на себе короткий удивленный взгляд и тут же получила исчерпывающий ответ, что граф живет в собственном доме на Баристон-Креснт и самой последней кляче в городе это должно быть хорошо известно.
Несколько минут спустя, одетая в лучшее выходное платье, в капоре, в перчатках, которые должны были подчеркивать официальность визита, она вышла с постоялого двора. В ушах поблескивали изящные серебряные сережки, унаследованные от матери и показывающие, что она не лишена средств, хотя на самом деле над головой нависла угроза нищеты. Нанять экипаж до графского дома оказалось совсем простым делом, и Мэри забралась на сиденье, испытывая легкое удовлетворение. Экипаж был, конечно, не так роскошен, как вчерашний, но его можно было выдать за свой собственный. По меньшей мере это не могло повредить осуществлению плана.
Наконец лошадь встала перед внушительных размеров особняком из серого камня, и, выйдя из экипажа, Мэри почувствовала приступ ужаса, внезапно осознав, что все монеты в ее кошельке – американские. Выпрыгнувший следом возница выжидательно уставился на нее, с подозрением наблюдая, как его должница перекладывает сверток с бумагами из-под мышки подальше в ридикюль.
– Я… я прошу прощения, – пробормотала Мэри, заливаясь краской. Она вынула из кошелька несколько монет и протянула вознице. – Но у меня совсем нет английских денег. Не подойдут ли эти?
Тот наградил ее таким взглядом, что Мэри едва не лишилась чувств:
– Во как! Денег-то у нее, оказывается, нету! Уж не надуть ли меня вздумали?
– Нет, конечно, нет! У меня и в мыслях не было вводить вас в заблуждение… Видите ли, я только приехала из Соединенных Штатов, и у меня нет денег, кроме американских. Обменять их я не успела и, по правде говоря, даже не знаю, как это сделать. Если вы согласитесь немного подождать, я уверена…
– Подождать? Чего подождать? – Подозрение в глазах возницы усилилось. – Не вешайте мне лапшу на уши, мисси. Я вам не Джонни Роу [5] !
– В самом деле, поверьте, я вас таковым не считаю. В этом доме живет мой дед, и, думаю, у него найдутся для вас британские деньги.
– В этом доме? – кивнул возница на огромный дом. – Ага, а я – кузен герцога Кларенса.
– Вы? – пораженно отпрянула Мэри. – Но почему же тогда… Ох, я поняла, это шутка такая.
По лицу мужчины пробежала гримаса.
– На этот счет мне ничего не известно, но разрази меня гром, ежели я уберусь отсюда, пока не получу своих денежек! – Глаза возницы хитро прищурились. – А коли денег у вас и взаправду нет, я так считаю, что сочтемся вот этими маленькими сережками.
– О нет! – Руки Мэри инстинктивно прикрыли серебряные украшения, вдетые в уши. – Они принадлежали моей матери.
Возница продолжал стоять на своем, и она заметила, как проходящая мимо пара остановилась, посмотрела на них и спешно последовала дальше, а мальчишка, подметающий перекресток ниже по улице, бросил свою работу и с интересом уставился на спорящих. Мэри пришла в голову мысль, что вскоре они соберут вокруг целую толпу праздных зевак и деду это явно не придется по вкусу.
– Вот же! – Она решилась на безумный шаг, доставая серебряную монету и протягивая ее мужчине. – Это серебро, и даже если оно американское, то за его стоимость можно проехать через весь город и намного дальше. Мы же проехали совсем немного.
Недовольно проворчав под нос, он внимательно изучил монету и даже проверил на зуб, после чего засунул ее в карман, с горьким выражением лица пробормотал что-то насчет тупоголовых американцев и был таков.
Мэри закрыла кошелек и с облегчением сунула его обратно в ридикюль. Ее руки все еще дрожали от пережитого скандала.
Повернувшись, она взошла по парадной лестнице, немного задержалась, опустив сумку и приглаживая юбку. Следовало помнить, кем она приходится старому графу, и тот просто обязан не отказать ей в приеме. Мэри снова взяла драгоценную ношу и, приподняв здоровенное кольцо, громко опустила его на бронзовую львиную голову.
Дверь открылась буквально через несколько секунд. За ней стоял старомодно одетый мужчина в синих панталонах, куртке такого же цвета и в напудренном парике. Длинное, узкое лицо швейцара украшал длинный и узкий нос. Сверху вниз он холодно взглянул на Мэри.
Оскорбительная неучтивость в сочетании со столь дивным облачением заставила ее простоять в молчании несколько мгновений. Вероятно, мужчина, открывший дверь, был из штата прислуги, иначе зачем ему подобный наряд и парик? На такой манер одевались только лишь очень старые джентльмены.
– Служебный вход с другой стороны, – произнес слуга и сделал шаг назад с явным намерением закрыть дверь.
– Нет! – повысила голос Мэри, уцепившись за краешек двери железной хваткой. – Нет, подождите. Я здесь для того, чтобы повидать графа.
– Так-таки самого графа? – Брови привратника комично изогнулись, но он быстро спрятал эмоции, и в его глазах снова проступила холодность. – Боюсь, вы сильно ошиблись. А теперь убирайтесь отсюда.
– Но я должна его видеть! – торопливо проговорила Мэри. – У меня к нему очень личное дело. Увидите, что он сам пожелает этой встречи, клянусь вам. Я приехала сюда из Соединенных Штатов. Да, конечно, мне было нужно первым делом предупредить о себе письменно, однако на это совершенно не было времени – письмо просто не успело бы попасть к адресату, и…
Твердо взяв ее за запястье, швейцар оторвал руку Мэри от двери и вытолкнул наружу.
– Свои истории вы можете рассказывать где-нибудь в другом месте и перестаньте пачкать графскую парадную лестницу.
С этими словами мужчина захлопнул дверь перед самым ее носом.
Глядя на гладкую поверхность двери, Мэри стояла, открыв рот от изумления, не в силах не то чтобы говорить, но даже пошевелиться. По телу пронеслась волна ярости, и, схватившись за кольцо, Мэри снова несколько раз с силой постучала. Немного подождав и не дождавшись ответа, она принялась колотить по двери.