Ни на одной картине она не видела столь великолепного мужского тела, как то, что сейчас предстало перед ней. Выпуклые линии мышц живота и поросль темных волос в нижней его части были для Элизы чем-то совершенно новым и восхитительным. Ее взгляд устремился туда, где эту поросль пересекал пояс.
А потом и ниже…
Там он тоже был твердым, конечно. Восставшее мужское естество четко просматривалось под тонкой замшей прекрасно сшитых штанов. В животе Элизы что-то сжалось. Джаспер был полон природной, почти животной мужской силы, которая яростно требовала выхода. Но сможет ли удовлетворить его она, почти ничего не знающая о собственной женской природе?
Подняв голову, Элиза встретила пристальный взгляд Джаспера. Потом он напряженно улыбнулся и сел на диванчик напротив, давая Элизе возможность как следует его рассмотреть. Внешних признаков своего возбуждения он ничуть не стыдился.
Джаспер неторопливо стянул чулки.
– Но я очень надеюсь, что авантюризма в тебе хватает. Иначе ты недолго вытерпишь меня и мое занятие.
– Я уже делаю больше, чем просто терплю тебя, – чуть слышно возразила обессиленная Элиза.
Джаспер встал. Его взгляд обжигал. Элиза была зачарована его видом, буквально сражена. И она ни о чем не жалела, напротив, чувствовала, что отдала бы все за возможность смотреть на Джаспера бесконечно. Опьяненная возбуждением, она беспомощно подумала, возможно ли переживать нечто подобное каждый день…
– С той минуты, когда я впервые увидел тебя, я желал тебя и знал, что должен обладать тобой, – сказал Джаспер, подходя к ней. – Но с тех пор я успел понять, что мной движет не просто страсть. Я желаю безраздельно владеть тобой, Элиза. Ты понимаешь, что это значит? Никогда прежде обладание чем-то не имело для меня значения, я легко приобретал и так же легко терял, находя замену чему угодно.
– Да, понимаю… – Элиза позволила Джасперу поднять ее на ноги. – Но что из этого следует?
– Я больше не ищу причин. – Он мягко развернул ее спиной к себе. – У меня нет времени на пустые загадки. Ты единственное, что нужно мне в целом мире, и ты будешь моей. Я получу и удержу тебя любой ценой, как привык. А со всем остальным мы разберемся позже, когда я снова смогу думать о чем-то другом, кроме того, как завлечь тебя в постель.
Его пальцы пробежались по пуговкам на спине платья Элизы, расстегивая их с похвальным проворством.
– А мне будет предоставлено последнее слово? – спросила Элиза.
Джаспер прижался губами к ее обнаженному плечу:
– Только если ты хочешь сказать, что у тебя нет возражений. Все прочие разговоры отложим на пару часов.
Элиза смотрела прямо перед собой, то есть как раз в спальню Джаспера, где стояла огромная кровать, явно сделанная на заказ.
– Перешагни через платье, – велел Джаспер, спустив расстегнутую одежду на пол.
Элиза повиновалась, слишком ошеломленная происходящим, чтобы рассуждать.
– Ты оставляешь мне чересчур много времени на раздумья, – пробормотала она, отводя взгляд от кровати.
Джаспер тихо засмеялся, и Элизе послышалась в его смехе легкая неуверенность, будто он и сам не знал, удастся ли завладеть добычей.
– А ты предпочла бы, чтобы тебя взяли грубой силой?
– Я предпочла бы, чтобы меня не заставляли так долго нервничать.
– Я бы с удовольствием тебя изнасиловал, – сообщил Бонд, расшнуровывая ее корсет. – Но сегодня я должен точно знать, что ты отдаешься мне по доброй воле. Впрочем, может быть, в другой раз…
Скрестив руки на груди, Элиза прижала к себе ускользающий корсет. Джаспер развернул ее лицом к себе и отодвинул как можно дальше.
– Но я почти голая, – брякнула Элиза, желая, чтобы он наконец перешел от слов к делу.
Почему он продолжает стоять так далеко, что и руками не дотянуться?
– Я прекрасно осознаю этот факт.
Чуть наклонив голову, он провел ладонью по своим штанам, его длинные пальцы потерли приметную выпуклость.
– Вижу, смущение тебе неведомо! – нервозно воскликнула Элиза.
Она ведь была девственницей, видит бог, а он действовал слишком откровенно. Все ее чувства болезненно обострились, и ей хотелось скорее отдаться новым ощущениям, переполнявшим тело…
– Ни в коей мере. И я был бы рад, если бы и ты тоже не стыдилась. Элиза… – Тон Джаспера смягчился. – Разве я не четко все объяснил? Разве ты не поняла, что невероятно притягиваешь меня? Ты боишься, что без одежды станешь слишком уязвимой, но именно со мной ты можешь спокойно обрести этот новый опыт.
Элиза несколько мгновений стояла неподвижно, ее губы дрожали. Джаспер пытался обратить все ее мысли к одному-единственному – тому самому, о чем она думать не хотела.
Темные глаза Джаспера пристально смотрели на нее, в дрожащем свете канделябров его тело казалось золотистым. Сколько раз он проходил через подобное, если может быть таким беспечным и беззаботным? Десятки? Более?
Однако ей нечему было удивляться. Какая женщина смогла бы устоять перед ним?
А вот она сопротивлялась…
Джаспер смотрел на нее, стиснув зубы. Он был прав, полагая, что не принуждал ее приходить сюда. Она явилась в его спальню по собственной воле, все обдумав. И почему она не хочет это признать?
Ведь она не похожа на свою мать, которую вели по жизни порывы чувства. Элиза чертовски хорошо понимала, что делает и на что идет.
Элиза бросилась к Джасперу. Два быстрых шага – и она почти упала ему на руки. Со смехом он подхватил ее и понес в спальню.
– Так, значит, ты не склонна к авантюрам? – поддразнил он ее, опуская в изножье кровати.
От брошенного на Элизу взгляда, выражавшего торжество власти, у нее перехватило дыхание.
Джаспер запер дверь спальни.
– Разве в доме еще кто-то есть? – спросила Элиза с бешено колотящимся сердцем.
– Ты думаешь, я отгораживаюсь от других? Может быть, я хочу помешать тебе сбежать!
Так она в плену! Она добровольно вошла в пещеру льва, но пути назад теперь не было…
Джаспер прислонился спиной к двери и остановился в небрежной позе, прижав ладони к ее поверхности и чуть согнув ногу. Но он ведь никогда и не скрывал от Элизы свою истинную натуру. Она с самого начала угадала в нем хищника, который так ясно проявился теперь: краска возбуждения на щеках и на горле, капли пота на груди, раздувшиеся ноздри и пристальный взгляд…
Одно неверное движение – и хищник бросится на нее…
Вскинув руки, Элиза принялась вытаскивать из волос шпильки и одну за другой бросать на пол, как Джаспер бросил свой шейный платок. И в этом было нечто освобождающее, как будто она избавлялась от всего, что ее сдерживало и ограничивало. В этой комнате, наедине с Джаспером, Элиза наконец вышла из-под власти правил, навязанных ей обществом, и стала такой, какой всегда хотела быть, – свободной и независимой.