Сев, Джаспер схватил одно из тех полотенец, которые заранее положил у кровати, жестом предложил Элизе раздвинуть колени.
– Джаспер… – Элиза явно была в ужасе.
– Но это ведь мое, – ответил он и похлопал себя по плечу, предлагая его в качестве опоры. – Позволь…
Она буквально истекала его семенем, и его окончательно возбудили доказательства того, как мощно он излился в Элизу. Густые струи сползали по внутренней стороне ее бедер, и он, к собственному удивлению, уже готов был начать все сначала, хотя по всем правилам должен быть сухим, как пустыня.
Как можно более нежно и осторожно он обтер Элизу.
– Ты знал, что понадобятся полотенца, – чуть слышно заметила Элиза, когда он чуть шире раздвинул ее ноги и промокнул темно-рыжие завитки между ними. – Наверное, я должна была предложить тебе защитные колпачки из овечьих кишок. Но… но я плохо соображала.
– Это моя вина.
– Но это мое тело.
– Лишь когда оно одето и на публике. А когда ты обнажена, твое тело принадлежит мне.
Элиза вскинула голову:
– А твое тело принадлежит мне, когда оно обнажено?
– И в одежде, и без нее, и так долго, как тебе захочется.
Так долго, как только он сумеет прожить…
Джаспер заглянул в глаза Элизе:
– Я всегда использую французские колпачки. И никогда не выхожу без них из дома с тех самых пор, как начал что-то соображать в таких делах. А это, уверяю тебя, было очень много лет назад.
– Но сегодня ты забыл? Или просто у тебя не было…
– Я никогда этого не забываю. – Джаспер немного помолчал, еще раз вытирая ноги Элизы. – Завтра, когда ты придешь в себя, отдохнешь и соберешься с мыслями, мы обсудим все, что произошло этой ночью.
– Ты намеренно излил в меня свое семя? – Ногти Элизы впились в плечо Джаспера. – Ты что, не подумал о последствиях, с которыми я могу столкнуться? Тебе наплевать на меня?
Уронив полотенце, Джаспер обхватил Элизу за талию и прижал к себе:
– Я готов все для тебя сделать. Нарушить любой закон, забыть обо всех правилах, обойти любые запреты…
– Это из-за Монтегю! – перебила его Элиза. Пришедшая мысль заставила ее даже приоткрыть рот. – Ты знал, что он наведался к Мелвиллу, и знал зачем.
– Да к черту этого Монтегю! – яростно выкрикнул Джаспер. – Я хочу тебя! Вот и все!
– Я сама отдалась тебе, по своей воле. – Элиза попыталась вывернуться из его рук. – Тебе не нужно было… помечать меня, как свою территорию.
– Но я это сделал. – Джаспер обнял ее со всей нежностью, какую только допускало сопротивление Элизы. – А ты же с первого взгляда поняла, что я за человек. Я не преподнес тебе никаких сюрпризов.
– Я тебя наняла, чтобы ты меня защищал!
Уязвленный этим справедливым упреком, Джаспер глубоко вздохнул:
– Боже, Элиза…
Он отпустил ее, но она не отпрянула, а продолжала пристально смотреть на Джаспера, неровно дыша. Никогда в жизни он не видел ничего прекраснее, чем ее лицо и бледные плечи, обрамленные сиянием золотых локонов.
– Прости… – пробормотал он, запуская пальцы в собственную шевелюру.
– Ты просишь прощения не за свой поступок, а лишь за то, что причинил мне огорчение! – возразила Элиза.
На это Джасперу сказать было нечего: лгать не имело смысла.
В спальне повисло молчание. Оба стояли на коленях, глядя в глаза друг другу. Джаспер ждал ее слов, как приговора. Захочет ли она теперь уйти и как ему убедить ее остаться? Соблазнение женщины с твердым характером часто приводило к бурной ночи, зато потом в ней вспыхивала еще более бурная ярость. А он не хотел ссориться с Элизой.
Проклятье, чего бы он только не отдал за то, чтобы узнать ее мысли!
– Я просто слышу, как скрипят твои мозги, – сказала Элиза, изучающе глядя на него. – Над чем ты так напряженно размышляешь?
– Я ведь не так умен, как ты, поэтому в растерянности и не знаю, что делать. Скажи, как мне смягчить тебя, как снова привлечь?
– Видишь ли, я озадачена силой твоего желания завладеть мной. Ты ведь можешь получить кого угодно. – Элиза с трудом сглотнула. – От прочих я отличаюсь только богатством. Не его ли ты желаешь так страстно?
– Ты и сама в это не веришь, – фыркнул Джаспер. – А я должен тебе напомнить, что ты ведь тоже можешь получить кого захочешь.
– Ляг. – Элиза слегка толкнула его в плечо.
Джаспер без раздумий упал на спину, готовый искупить свою вину ценой любых усилий. Только его член не разделял раскаяния, вытянувшись чуть ли не до пупка. Всего за несколько мгновений он дошел от едва наметившегося возбуждения до прямо-таки скандальной эрекции.
– Поскольку твое тело теперь принадлежит мне, как ты сам заявил, – промурлыкала Элиза, – я желаю его изучить.
Он лежал неподвижно, смирно… пока.
Элиза показала на его пенис:
– Мне бы хотелось иногда видеть его отдыхающим.
– На это у тебя мало шансов. Не то что твое присутствие, но одна мысль о тебе заставляет его вставать торчком.
Наверное, Джасперу следовало высказаться более мягко, сдержанно, однако его страсть к Элизе была слишком первобытной, так что честнее было говорить прямо.
Элиза протянула руку и погладила бицепс Джаспера. От ее прикосновения его мышцы напряглись, и она с легким вскриком отдернула руку.
Джаспер поймал ее запястье и вернул на прежнее место.
– Не пугайся и не стесняйся. Что бы ты ни делала, клянусь, мне это доставляет удовольствие.
– Я хочу не просто доставлять тебе удовольствие, – возразила Элиза, перехватив его взгляд. – Я хочу достичь в этом деле несравненного мастерства.
Джаспер нервно вдохнул. Намек на то, что она намерена продолжать отношения, заново пробудил в нем чувство собственника.
Элиза легко пробежала пальцами по его руке, а затем, осмелев, сжала его член.
– Ты такой твердый, – прошептала она.
Ее взгляд скользнул по груди Джаспера, по его животу, следуя за движением рук. Она немного задержалась на животе, изучая каждую выпуклость мускулов.
– И большой. Ты как огромный скользкий зверь. Зрелый самец.
По ее телу пробежала заметная дрожь, и это вызвало соответствующий отклик в теле Джаспера.
– Но ведь тебе это нравится.
– И напрасно. Ты слишком дик и распущен. А я не та женщина, которая способна тебя укротить.
– Тебе и не захочется меня укрощать. – Джаспер поймал руку Элизы и прижал ее к члену. Это прикосновение пронзило его, словно молния, так что даже волоски на ногах встали дыбом. – Тебя ужасает моя дикость и прямота, но ты и не желаешь, чтобы я стал каким-то другим.