Она с усилием выдохнула и, когда ноги вновь начали слушаться ее, нырнула в следующий вагон.
Они оказались в грузовом вагоне, доверху заваленном пластмассовыми ящиками. Сквозь открытый дверной проем падал лунный свет. Волк залез на груду ящиков и принялся перекладывать их, чтобы освободить больше пространства.
Скарлет устроилась рядом с ним. Хотя тишина казалась болезненной, все, что она могла сказать, звучало бы избито и искусственно. Так что вместо этого она вытащила из сумки расческу и принялась приводить в порядок спутавшиеся от ветра кудри. В конце концов Волк прекратил перекладывать ящики и уселся рядом, не дотрагиваясь до нее. Скрещенные ноги. Ладони на коленях. Сгорбленные плечи.
Краем глаза Скарлет внимательно рассматривала его. Ей хотелось уменьшить расстояние между ними, даже если для этого потребуется просто положить голову ему на плечо. Вместо этого она подняла руку и провела пальцем по татуировке, которую могла различить даже в темноте. Он сидел неподвижно.
– Рэн говорил правду? Думаешь, они убьют тебя за то, что ты ушел от них?
Тишина на короткое время повисла между ними, оставался только трепет ее пульса у его руки.
– Нет, – сказал он наконец. – Не беспокойся обо мне.
Она провела пальцем по длинному шраму от запястья до локтя.
– Я перестану беспокоиться, когда все закончится. Когда мы будем далеко от них.
Его глаза блеснули, он перевел взгляд на шрам и на пальцы, державшие его за запястье.
– Откуда это? – спросила она. – Из-за боев?
Его голова чуть качнулась, почти незаметно.
– Глупость.
Она хотела поцеловать его губы, поэтому еще больше приблизилась и легко коснулась менее заметного шрама у его виска:
– А это?
Он поднял голову.
– Да, этот случай был непростым, – ответил он, но не стал дальше распространяться.
Скарлет задумчиво хмыкнула, потом потянулась пальцем к маленькому шраму на губе:
– А как насчет…
Он придержал ее руку – не грубо, но решительно.
– Пожалуйста, прекрати, – попросил он, хотя его взгляд был прикован к ее губам.
Скарлет облизнула их и увидела, как в его глазах вспыхнуло безумие.
– Что-то не так?
Сердцебиение.
– Волк?
Он не отпускал ее и с трудом перевел дыхание. Она потянулась к его плечу, мимо повязки со следами крови. Волк был напряжен, как тетива лука, и сидел, упершись спиной в стену. Пальцы, сжимающие ее руку, дернулись.
– Они просто… я к ним привык, – сказал он сдавленным голосом.
– Что ты имеешь в виду?
Она увидела, как он сглотнул. Но слов не последовало.
Нагнувшись, она разглядывала его подбородок. Выдающиеся скулы. Волосы, непослушные и мягкие на ощупь: они такими и казались. В конце концов он наклонил голову, осторожно дотронувшись носом до ее пальцев.
– Я получил их в драке, – пробормотал он. – Очередная бессмысленная драка. Как и все остальные. – Он снова смотрел на ее губы.
Она помедлила. Он не двигался. Скарлет наклонилась к нему и поцеловала. Нежно. Всего один раз.
Едва дыша от сердцебиения, Скарлет отстранилась на секунду, но Волк еще раньше откинулся назад. Горячий воздух заполнил пространство между ними. До нее долетел его вздох.
И вот он уже притягивал ее к себе, сжимая в объятиях. Скарлет вздохнула, Волк зарылся рукой в ее кудри и поцеловал в ответ.
Бабушка, а почему у тебя такие огромные зубы? [3]
– Исчезни, – медленно и отчетливо произнесла Зола. – Исчезни. «Рэмпион», исчезни. Исчезни, «Рэмпион». Спрячься… Растворись… Ты не существуешь… Тебя не видно…
Она сидела со скрещенными ногами в темноте, на полу, и представляла себе корабль, который окружал ее со всех сторон. Стальные стены, вибрация работающего двигателя, винты и шурупы, держащие всю конструкцию, бортовой компьютер, толстое стекло в кабине пилота, закрытый пандус шлюза в грузовом отсеке, отсек с шаттлами под ее ногами.
Потом она представила, как все это исчезает.
Проплывает мимо радаров, которые ничего не замечают.
Растворяется в темноте под всевидящим оком спутниковых станций.
Изящно уворачивается от других кораблей, бороздящих просторы Солнечной системы. Не привлекая к себе внимания.
Она почувствовала покалывание в позвонках, от самой шеи до крестца. Тепло распространилось по всему телу, согревая каждый сустав и мышцу, заряжая пальцы и снова отступая к коленям. Все повторилось по кругу.
Она медленно выдохнула, расслабляя мышцы, и снова начала свою мантру:
– Исчезни, «Рэмпион». «Рэмпион», исчезни. Исчезай.
– Получается?
Она открыла глаза. Единственное, что она видела в темноте, – это россыпь звезд за иллюминатором. Они были вблизи орбиты Земли. Солнце сейчас грело другую половину планеты. Корабль был надежно спрятан в ее тени, в бесконечном космосе.
Спрятан. Исчез. Невидим.
– Хороший вопрос, – ответила она, устремив по привычке взгляд к потолку, хотя знала, что это глупо. Ведь Ико – не пятно на потолке и даже не микрофоны, транслирующие ее бодрый голос. Она была каждым компьютерным проводком, каждым чипом, каждым элементом системы. Всем, кроме стали и винтов, держащих корабль.
Это немного сбивало с толку.
– Понятия не имею, что я делаю, – сказала Зола. Она выглянула в иллюминатор. Там не было видно ни одного корабля: только звезды, звезды и еще раз звезды. Вдалеке витало прозрачное фиолетовое облако, вероятно, газовый хвост кометы. – Ты чувствуешь какую-нибудь разницу?
Что-то заурчало у нее под ногами. Тихо, будто мурлыканье кошки. Так обычно работал вентилятор Ико, увеличивая скорость вращения, пока она обрабатывала информацию.
– Нет, – сказала Ико после минутного молчания, и шум затих. – Я все еще огромная.
Зола выпрямила ноги, которые уже начали затекать от такой позы.
– Это-то меня и беспокоит. Я чувствую, что это не должно быть так просто. За нами гонится вся армия Содружества. И они могли к этому времени попросить помощи у других членов Союза, не говоря уже о лунатиках и наемниках. Сколько кораблей ты засекла на наших радарах?
– Семьдесят один.
– Отлично… И ни один из них не засек нас и не заметил ничего подозрительного? Разве такое возможно?
– Может, то, чем ты занимаешься, наконец сработало? Может, ты прирожденный талант в этих штучках лунатиков?